Руслан Скрынников - Дуэль Пушкина

Встретившись у Летнего сада, друзья отправились на дачу, где Пушкин показал секунданту своё письмо к Геккерну. Данзас вспоминал, что поэт прочёл вслух списанную им самим копию с письма и тут же отдал её секунданту [1568]. Пушкин был в нетерпении. Назначенное противной стороной время истекло. Друзья имели возможность обсудить подробности, пока ехали на Каменный остров. Отсюда следует, что на даче они оставались недолго.

С Каменного острова Пушкин и Данзас двинулись на Большую Миллионную [1569]. Там, во французском посольстве, Пушкин представил Данзаса д’Аршиаку. Осуществить план немедленной дуэли Пушкину не удалось из-за возражений противной стороны. Пушкин оставил Данзаса наедине с д’Аршиаком для утверждения условий поединка, а сам уехал домой.

Жуковский составил конспект в квартире умирающего Пушкина, ещё не располагая полной информацией о происшедшем. Поэтому он утверждал, что Пушкин вышел из дома, готовый к поединку, в 1 час дня, а вернулся домой раненый в сумерки. В ближайшие дни после кончины Пушкина его друзья собрали более подробные и точные сведения. В черновике письма к С.Л. Пушкину от 17 февраля 1837 г. Жуковский отметил, что Александр Сергеевич «за час перед тем, как ему ехать стреляться, написал письмо к Ишимовой» [1570]. Его слова находят полное подтверждение в документах.

Возвратившись из посольства домой, поэт успел написать упомянутое Жуковским письмо. 26 января писательница Ишимова прислала поэту приглашение посетить её 27 января. В означенный день Пушкин написал ей ответное письмо с сообщением о невозможности принять приглашение. Поэт находился в состоянии крайнего нервного напряжения. Обращение к книге Ишимовой развлекло его, и он сделал писательнице комплимент: «Сегодня я нечаянно открыл вашу Историю в рассказах, и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!» Намереваясь привлечь Ишимову к сотрудничеству в журнале «Современник», Пушкин заказал ей перевод из сборника английских стихов, изданного в Париже в 1829 г. Письмо и книгу поэт отправил со слугой. Ишимова получила посылку «в третьем часу пополудни», т.е. после 2-х часов дня [1571]. С Мойки до дома Ишимовой на Фурштадтской улице можно было добраться за 15—20 минут, а это значит, что Пушкин отослал письмо незадолго до 2-х часов дня. Следовательно, он определённо вернулся домой после поездки на Каменный остров.

В то время как поэт писал Ишимовой, секунданты по настоянию д’Аршиака составили письменный документ. Ровно в 2 час. 30 мин. они скрепили Условия дуэли своими подписями [1572].

В ноябре 1836 г. Пушкин дал наказ секунданту Владимиру Соллогубу договориться об условиях дуэли, сказав при этом: «Чем кровавее, тем лучше» [1573]. Данзас получил, очевидно, такую же инструкцию. Согласно условиям, выработанным на даче и утверждённым в посольстве, противники должны были стреляться на расстоянии 10 шагов. Пистолеты держали в вытянутой руке, поэтому расстояние уменьшалось до 8—9 шагов. Дуэль превращалась в расстрел. В случае промаха решено было стреляться вторично. Поэт шёл навстречу гибели, и даже ближайшие друзья не понимали его и считали, что он внёс в дело свою долю безумия.

Секунданты договорились, что поединок состоится в тот же день, в пятом часу, т.е. через полтора часа после подписания условий дуэли, в пустынной местности за Чёрной речкой.

Ранее 4-х часов дня поэт отправился в кондитерскую Вольфа и Беранже на Невском, где выпил стакан воды и стал ждать Данзаса. Секундант зашёл в кондитерскую за Пушкиным и передал ему условия дуэли. По воспоминаниям Данзаса, «не прочитав даже условий, Пушкин согласился на всё» [1574]. Покинув кондитерскую, друзья сели в сани и отправились через Троицкий мост на Чёрную речку.

По пути к месту дуэли Пушкин встретил жену, ехавшую навстречу в экипаже. Но видел её только Данзас. Наталья по близорукости также не увидела мужа.

«Было половина пятого, — писал д’Аршиак Вяземскому, — когда мы прибыли на назначенное место. Сильный ветер, дувший в это время, заставил нас искать убежище в небольшой еловой роще» [1575]. Роща располагалась неподалёку от Комендантской дачи. Противники прибыли к месту дуэли, когда солнце только что опустилось за горизонт. Погода, по словам Данзаса, была ветреная, морозная и ясная. Быстро темнело.

Выбрав полянку, секунданты протоптали дорожку в глубоком снегу. Данзас спросил Пушкина, одобряет ли он выбранное место. Тот отвечал: «Мне это совершенно безразлично; только постарайтесь сделать это возможно скорее» [1576]. Надвинулись сумерки, и поэт боялся, что поединок не состоится из-за темноты.

По знаку, данному Данзасом, противники стали сходиться. Пушкин быстро подошёл к барьеру и поднял пистолет. Но Дантес поспешил выстрелить, не дойдя шага до барьера. Раненный, Пушкин упал и некоторое время лежал неподвижно, уткнув голову в шинель, служившую барьером. Секунданты бросились к нему. Кавалергард сделал движение в сторону раненого. Пушкин удержал его словами: «Подождите! У меня ещё достаточно сил, чтобы сделать свой выстрел». Опершись на левую руку, он несколько приподнялся и долго целился, а затем выстрелил. Когда Дантес упал, Пушкин крикнул: «Браво!» — и упал на землю [1577]. После этого поэт, по словам д’Аршиака, дважды впадал в полуобморочное состояние, на несколько мгновений рассудок его помутился, но тотчас же он вновь пришёл в сознание. В записке суду французский дипломат не пожелал пересказать свой диалог с раненым, указав кратко на помутнение его рассудка. П.А. Вяземский беседовал со всеми участниками дуэли и воспроизвёл разговор, о котором умолчал д’Аршиак. Пушкин, придя в себя после обморока, спросил д’Аршиака: «Убил я его?» «Нет, — ответил тот, — вы его ранили». «Странно, — сказал поэт, — я думал, что мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет… Впрочем, всё равно, как только мы поправимся, снова начнём» [1578]. Слова Пушкина доказывали, что он явился на поле боя с намерением застрелить Дантеса. Такими же были намерения кавалергарда в отношении своего противника.

В воспоминаниях Данзаса, записанных спустя четверть века, эпизод передан менее точно. Раненый Пушкин, произведя выстрел, будто бы спросил упавшего Дантеса, куда он ранен, а тот отвечал, что в грудь [1579].

Скорбя о павшем поэте, Жуковский утверждал, что он был «убит человеком без чести; дуэль произошла вопреки правилам — подло» [1580].

Мнение Жуковского воспроизводит легендарные данные. В действительности поединок был проведён в строгом соответствии с кодексом дуэли [1581].

Единственным отступлением от правил было то, что Данзас передал раненому пистолет из запасной пары стволов. Пушкин уронил свой пистолет, отчего ствол оказался забит снегом. Это и вызвало замену оружия. Секундант Дантеса заявил по этому поводу формальный протест, на который Данзас не обратил внимания.