Эллен Уолд - SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

В отсутствие Сауда Фейсал вернулся к государственному управлению. Он обнаружил, что меньше чем за год, пока он был не у дел, Сауду не удалось серьезно пошатнуть финансовое положение страны. Тем не менее Фейсал жаждал возмездия. Таляль, его родной брат, который ранее, в 1960 году, предпочел иметь дело с Саудом, стал первой жертвой гнева Фейсала. Когда Таляль обратился к семье аль-Сауд с предложением о либеральных политических реформах, он полагал, что действует в интересах Саудовской Аравии. Однако Фейсал считал, что принятие конституции подрывало бы и устои монархии, и фундаментальные исламские принципы. В 1962 году, несмотря на то что Таляль уже ушел в отставку из правительства Сауда, Фейсал отобрал у него паспорт якобы за сочувствие Насеру. Таляль и другие сторонники либерализации, такие как принцы Фаввад и Бадр, покинули Саудовскую Аравию и жили в Каире и Бейруте. В отместку Фейсал заморозил саудовские активы брата. Однако затем им все же удалось достичь приемлемого компромисса. Через четыре года Таляль и другие так называемые либеральные принцы получили прощение и им было позволено вернуться в Саудовскую Аравию {18} .

Еще одной жертвой возвратившегося к власти Фейсала стал Абдалла Тарики, генеральный директор ведомства, управлявшего нефтяными и минеральными ресурсами. Тарики — хорошо известная личность в глобальной нефтяной политике, в основном из-за того, что в 1960 году он основал (совместно с министром нефти Венесуэлы Хуаном Пересом Альфонсо) организацию стран — экспортеров нефти, более известную как ОПЕК.

Тарики, которого также звали Красным шейхом, был одним из первых саудовцев, учившихся в США и работавших на правительство. После окончания бакалавриата в Каире он получил в 1947 году степень магистра в области геологии в Университете штата Техас. В Соединенных Штатах он работал на Texaco, одну из материнских компаний Aramco. После возвращения в Саудовскую Аравию Тарики был назначен советником по вопросам нефти в министерстве финансов под руководством Абдаллы Сулеймана. Впервые Тарики привлек внимание Государственного департамента США в сентябре 1951 года, когда, остановившись в Мексике по дороге на конференцию нефтяников в Венесуэле, он встретился с американским атташе по экономическим вопросам.

Именно тогда американцы узнали — возможно, еще раньше, чем саудовцы, — о «радикальных воззрениях» Тарики. По словам атташе, в Мексике Тарики «постоянно общался с представителями PEMEX [мексиканская национальная нефтяная компания], и те рассказывали ему об успехах в деле национализации нефтяной промышленности. Казалось, что он сильно впечатлен преимуществами, связанными с национализацией». По данным одного из источников атташе, «крайний национализм Тарики выражался в резком неприятии почти всех иностранцев» {19} . Лишь через месяц американцы в Саудовской Аравии — и дипломаты, и руководители Aramco — смогли сами столкнуться с конфронтационной манерой работы Тарики. Так, он привлек к себе внимание участием в споре между Aramco и ее саудовскими работниками.

Тарики считал, что Aramco несправедливо относится к саудовским семьям, не обеспечивая их жильем в достаточной степени. В то время Aramco строила новые дома в казарменном стиле для саудовцев, работавших на компанию в Дахране. При этом в одном из кварталов Дахрана она возводила виллы для американских и других западных работников {20} . Тарики лично проверил условия жизни в домах для саудовцев, организовал среди рабочих несколько акций протеста, а затем потребовал от Aramco улучшения условий жизни работников. Сам Тарики оказался первым саудовцем, получившим нормальный дом в американском квартале в Дахране, где и жил со своей первой женой, американкой, с 1952 года до их развода в 1954-м {21} .

Американцы правильно оценили Абдаллу Тарики в Мексике. Тарики нацелился на национализацию нефтяных активов Саудовской Аравии и самой Aramco. Он внимательно изучал опыт других стран, взявших под правительственный контроль ресурсы или компании, ранее принадлежавшие иностранцам. Особенный интерес у него вызывали такие события, как национализация всех природных ископаемых в Мексике в 1917 году и египетская революция 1952 года, вследствие которой был низложен король Фарук и к власти пришел националист Гамаль Абдель Насер {22} . Тарики наблюдал за тем, как беспомощно вел себя иранский шах, пока Мухаммад Мосаддык национализировал нефтяную отрасль Ирана в 1954-м. Он видел, как в 1956-м Насер беспрепятственно отнимает у британцев и французов компанию, управлявшую работой Суэцкого канала.

В 1954 году саудовцы решили, что у них есть право создать национальную судоходную компанию и транспортировать нефть Aramco на собственных танкерах. Для этого они заключили контракт с греческим корабельным магнатом Аристотелем Онассисом и арендовали у него танкеры. Aramco посчитала, что это нарушает условия концессионного соглашения, согласно которому все судоходная деятельность являлась прерогативой компании {23} . Руководители Aramco были убеждены в том, что здесь не обошлось без Тарики, советника министерства финансов по нефтяным вопросам {24} . Рассмотрение спора было передано в международный арбитраж, который еще несколько лет не мог вынести решения.

Тарики вновь попытался заполучить контроль над саудовскими нефтяными ресурсами в 1958 году, когда договорился с консорциумом японских компаний и дал им право на шельфовое бурение в «нейтральной зоне» недалеко от границы Саудовской Аравии с Кувейтом {25} . Обе страны претендовали на запасы нефти в этом небольшом регионе. Тарики играл значительную роль в обсуждении концессионного соглашения, более предпочтительного для Саудовской Аравии. Вместо соглашения о разделении прибыли пополам, фактически ставшего стандартным условием сотрудничества между нефтяными компаниями и странами с большими запасами нефти, Тарики выбил у японцев 56 %, а также право покупать акции компании, в случае если она найдет нефть. Несмотря на протесты со стороны Соединенных Штатов и Великобритании, это соглашение осталось в силе {26} .

В 1959 году Aramco выиграла в арбитраже дело, связанное с саудовской судоходной компанией, однако это длительное противостояние настроило наследного принца Фейсала против Aramco {27} . Даже руководители Госдепартамента полагали, что Aramco следовало бы быть более покладистой при урегулировании спора (хотя и было понятно, что Aramco имеет сильную позицию в рамках договорного права) {28} . Компания серьезно отнеслась к мнению Госдепартамента и в качестве жеста, призванного исправить пошатнувшиеся отношения, предложила саудовцам два места в совете директоров. Те приняли предложение и, к немалому удивлению и огорчению Aramco, назначили в правление Абдаллу Тарики и Вахбу {29} . Вахба, бывший саудовский посол в Великобритании и доверенное лицо семьи аль-Сауд , не представлял особой угрозы, а враждебные Aramco взгляды Тарики не были секретом ни для кого. Официально Aramco заявила, что «от всей души приветствует саудовских членов правления», однако в частных беседах «руководители давали понять, что назначение этих людей приведет к множеству проблем в будущем». Когда Aramco предоставила саудовцам шанс выбрать своих представителей в правлении, она, видимо, не понимала, что саудовцы предпочтут послать туда правительственных чиновников и «что, скорее всего, одним из них обязательно станет Тарики» {30} .