Эллен Уолд - SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

Руководители Aramco посчитали, что саудовские члены совета директоров будут голосовать в интересах Саудовской Аравии, а не Aramco — особенно по вопросам, имевшим отношение к «разногласиям с правительством Саудовской Аравии». Основное опасение было связано с тем, что своей антизападной риторикой Тарики мог помешать нормальной работе и что, самое важное, его одновременная деятельность в качестве члена правления и министра нефти Саудовской Аравии порождала явный конфликт интересов. Как член правления он имел доступ к конфиденциальной информации о работе Aramco, а как министр нефти являлся основным участником переговоров с компанией со стороны Саудовской Аравии. Материнские компании Aramco — Standard Oil of New Jersey (Exxon), Standard Oil of California (Chevron), Texaco и Standard Oil of New York (Mobil) — решили не жаловаться на назначение Тарики королю или наследному принцу. Вместо этого они взяли на себя больше полномочий с тем, что ослабить влияние правления Aramco и передать реальную власть акционерам (материнским компаниям) {31} .

Новый президент Aramco Том Барджер прилетел в Эр-Рияд весной 1959 года, чтобы встретиться с королем и наследным принцем. Барджер был тем самым геологом, который в молодости участвовал в первых экспедициях Aramco в аравийских пустынях, занимавшихся поисками окаменелостей, которые могли свидетельствовать о залежах нефти. Сам Барджер ждал тогда возвращения к своей молодой жене, оставшейся в США. В каком-то смысле Барджер вырос вместе с Aramco и Саудовской Аравией. Позднее он стал генеральным директором и председателем правления компании, а в 1969 году ушел в отставку.

После прибытия в Эр-Рияд Барджер «в течение примерно пяти минут имел довольно формальную беседу с королем». На следующий день он навестил наследного принца Фейсала, который потратил немало времени на то, чтобы убедить Барджера, что у Саудовской Аравии и Aramco нет разногласий. Казалось, что последние шаги Aramco позволят преодолеть остатки напряженнности после спора о судьбе судоходной компании. Фейсал сообщил Барджеру, что «в отношениях Саудовской Аравии и Aramco не осталось никаких проблем благодаря уважению, проявленному сторонами друг к другу». По словам Фейсала, приглашение Тарики и Вахбы в совет директоров было явным знаком внимания Aramco к Саудовской Аравии. Наследный принц сказал, что «за время долгой жизни споры возникают всегда — даже в семье и даже между братьями». Фейсал сделал паузу и улыбнулся. «И эти сложности можно исправить» {32} . Фейсал убедил Барджера в том, что Aramco и Саудовская Аравия остаются партнерами в нефтяном бизнесе и что Саудовская Аравия не стремится отдалиться от американцев.

Несмотря на заверения Фейсала, Том Барджер и другие руководители Aramco оказались правы в своих опасениях относительно Абдаллы Тарики. Они описывали его как «человека, фанатично приверженного своим политическим и идеологическим устремлениям». Посол США в Саудовской Аравии в конце 1950-х Дональд Хит говорил, что он «дружил с Тарики и ценил его честность», но считал, что тот «наполнен неумолимой и иррациональной враждебностью по отношению к Aramco» {33} . Однако, как ни любил Тарики поговорить о «жестоком обращении» нефтяных компаний со странами типа Саудовской Аравии, он так никогда и не воспользоваться правом голоса в совете директоров, чтобы противостоять Aramco {34} . Члены совета директоров компании были искренне удивлены тем, насколько легко Тарики соглашался с ними по вопросам, обсуждавшимся на ежегодном собрании {35} . Возможно, он понимал, что двух голосов в совете директоров будет недостаточно для достижения поставленных целей. Американцы же принимали его молчание как должное. Нет никаких свидетельств того, что американцев в Aramco вообще занимали планы Тарики или его националистический настрой.

Тарики много размышлял о том, как богатые нефтью страны типа Саудовской Аравии могли бы получать свою долю доходов от нефти в условиях, когда работа осуществлялась бы через партнерство с иностранными нефтяными компаниями, такими как British Petroleum, Royal Dutch Shell, CFP и материнские компании Aramco {36} . В глубине души Тарики всегда оставался арабским националистом, который хотел, чтобы государство контролировало Aramco и нефтяную отрасль страны. Однако его идею провести в Саудовской Аравии национализацию практически никто не поддерживал, поскольку Саудиты не хотели менять свою стратегию и рисковать долгосрочными доходами. Тарики нашел поддержку за пределами страны в лице министра нефти Венесуэлы Хуана Переса Альфонсо. Альфонсо провел кучу времени в раздумьях о том, как страны-производители могут противостоять контролю со стороны иностранных нефтяных компаний. Во время своего короткого изгнания, пока Альфонсо жил в Соединенных Штатах, он активно изучал деятельность Техасской железнодорожной комиссии, правительственного учреждения, регулировавшего производство нефти в этом штате. Он особенно внимательно проанализировал действия комиссии, направленные на повышение цен на нефть в регионе в 1920-е и 1930-е годы за счет контроля производства. Результаты исследования заставили его поверить, что международный картель стран-нефтепроизводителей способен достаточно эффективно влиять на цены в глобальном масштабе {37} .

Альфонсо и Тарики познакомились на нефтяной конференции в 1958 году; их представила друг другу Ванда Яблонски, популярная американская журналистка и основательница издания Petroleum Intelligence Weekly . Дружба Ванды Яблонски с Тарики хорошо известна и даже служит источником многочисленных слухов. Кое-кто предполагал, что у журналистки и министра нефти был роман, поскольку они часто проводили время наедине в своих резиденциях. Они демонстративно пришли вместе на коктейльную вечеринку, организованную компанией BP на Всемирном нефтяном конгрессе в Нью-Йорке в 1959 году. Яблонски всегда отрицала слухи о том, что между ней и Тарики есть что-то, кроме дружбы {38} . Хотя Яблонски была не настолько близка с Хуаном Пересом Альфонсо, у нее тоже сложились личные отношения с венесуэльским министром, и она много писала о нем в своих статьях. По версии Яблонски, она была с Альфонсо в гостинице «Хилтон» в Каире, когда заметила сидевшего в углу холла Тарики и подошла к нему. Затем она пригласила обоих мужчин к себе в номер выпить {39} . Стоит отметить, что в последующие годы некоторые исследователи, например Хуан Карлос Буэ, утверждали что эта история не вполне верна и что Тарики и Альфонсо встречались еще до того, как их познакомила Яблонски. Это представляется вполне логичным, так как посольство США в Мексике впервые обратило внимание на Тарики еще в 1951 году, когда он остановился в Мехико по дороге на конференцию в Венесуэлу {40} .

В 1960 году Тарики и Альфонсо пригласили министров нефти из других нефтедобывающих стран на встречу в Багдад. К Саудовской Аравии и Венесуэле присоединились Кувейт, Ирак и Иран. Эта встреча и привела к образованию ОПЕК. Миссия организации была двоякой: «защищать цену нефти» путем ограничения ее добычи и стимулировать контроль правительств над их собственными нефтяными ресурсами. В 1960 году иностранные нефтяные компании не воспринимали ОПЕК как значительную силу, несмотря на тот факт, что членам ОПЕК принадлежало около 80 % экспортируемой нефти в мире. В течение первого десятилетия своего существования картель не смог добиться значительного прогресса в достижении ни одной из поставленных целей {41} .