Эллен Уолд - SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

Али аль-Наими, ставший первым саудовцем — генеральным директором компании, а позднее — министром нефти королевства, неоднократно отмечал, что этот процесс был «практически дружеским». По словам аль-Наими, «Ямани был хорошим юристом и мудрым человеком. Ему удалось убедить все четыре компании в том, что сделка будет выгодной для всех». Аль-Наими говорил, что американские материнские компании знали, что «Саудовская Аравия не стремится национализировать компанию, как это сделали другие». Американцы хотели увериться, что Aramco будет «продолжать работать в американском стиле», поскольку им все равно предстояло поддерживать деловые отношения с Aramco. Как сказал аль-Наими, «выкуп был справедливым», и «у сторон не осталось никаких тяжелых чувств, что было очень важно» {16} .

Даже в 2017 году Фрэнк Джангерс скрывал, сколько саудовцы заплатили за компанию {17} . Статья, опубликованная в New York Times , содержала предположение о том, что Саудовская Аравия согласилась заплатить американским акционерам от полутора до двух миллиардов долларов, однако газета не могла этого доказать {18} . В сообщении нефтяного издания MEES говорилось, что «никакие детали» соглашения не были преданы гласности, но «судя по информации, которая просочилась из нефтяной отрасли за 19 месяцев после начала переговоров», балансовая стоимость Aramco составляла два миллиарда долларов, из которых Саудовская Аравия уже выплатила 500 миллионов {19} . Когда через 30 с лишним лет аль-Наими спросили о цене покупки, он ответил: «Я не знаю. Я правда не знаю» {20} . То же самое сказал Нассир Аджми, начавший работать исполнительным вице-президентом Aramco вскоре после выкупа компании {21} .

Сколько бы ни стоила компания, процесс ее продажи продвигался не слишком быстро, и Саудовская Аравия стала полноценной хозяйкой Aramco лишь в 1980 году. И даже после этого компания формально оставалась корпорацией из штата Делавэр и вплоть до 1988 года функционировала в соответствии с корпоративным законодательством этого штата {22} . Один американский дипломат сказал, что медленный процесс выкупа, в отличие от быстрой национализации, привел «к забавной ситуации, когда саудовцы законно владели Aramco, но та продолжала работать согласно уставу и законам штата Делавэр» {23} .

Саудовская Аравия вела переговоры о выкупе компании в соответствии с принятыми в деловых кругах практиками. Об этом четко говорил Фрэнк Джангерс: «Компанию не национализировали, а взяли под контроль путем покупки акций… О национализации никто не говорил. Это был легитимный переход права собственности на акции компании, и они за него заплатили» {24} . Подобной точки зрения придерживается и доктор Маджид аль-Мониф, который работал в Aramco, входил в совет директоров Saudi Aramco, а затем консультировал саудовское министерство нефти. Доктор аль-Мониф называл произошедшее «взятием под контроль», когда почти каждый процесс и каждая процедура в компании остались неизменными {25} .

Аль-Наими воспринял ситуацию таким же образом. Он говорил: «Мы, сотрудники компании, не чувствовали никаких изменений из-за прихода нового владельца. Мы работали, как и прежде. В том, как именно Aramco стала саудовской компанией, была определенная мудрость» {26} . Саудовские работники Aramco видели, что покупка компании — в отличие от национализации — имеет немало преимуществ, так как позволяет сохранить преемственность культуры и операционных процессов. Для семьи аль-Сауд и руководства Aramco подобный метод перехода собственности был необходим, поскольку он обеспечивал постоянный поток прибыли.

Али аль-Наими писал, что выкуп «стал данью здравому смыслу и вере в силу переговоров, присущим как стране, так и владельцам нефтяных компаний». Ямани и аль-Сауд рассматривали опыт американских основателей и работников в качестве важного актива компании. Они хорошо знали о «проблемах, с которыми столкнулись другие производители нефти в процессе национализации иностранных активов», и не хотели, чтобы будущему успеху Aramco помешал неловкий и торопливый захват {27} .

Как объяснил аль-Наими, значительная часть успеха и его самого, и других саудовцев, ставших руководителями Aramco, была связана с «правильным образованием… правильным обучением… передачей опыта и навыков лидерства со стороны американских коллег» {28} .

По словам Джангерса, «в Saudi Aramco осталось немало от прошлого даже после выкупа» {29} . Однако американцы даже не могли предвидеть, что сможет сделать новая Saudi Aramco с доставшимся ей наследием в течение следующих 35 лет.

Девятого марта 1980 года саудовское правительство завершило покупку Aramco и компания стала собственностью короля как суверена саудовского государства. Начиная с этой даты работники Aramco часто использовали в разговорах о короле слово «„акционер“, но не говорили этого ему в лицо» {30} . Руководители Aramco также считали акционера человеком, принимающим окончательные решения от имени компании, однако обычно старались не уточнять, кто именно им является. Впрочем, когда этот вопрос задали в 2017 году высшим руководителям, они ответили, что компания принадлежит правительству, а не королю. В интервью 2017 года Яссер Муфти, вице-президент по стратегии и рынкам, сказал, что «компанией владеет правительство Саудовской Аравии». «Правительство страны купило компанию, и с тех пор Aramco принадлежит правительству Саудовской Аравии» {31} . Однако есть и свидетельства обратного. Али аль-Наими в 1993 году обратился к королю Фахду со словами: «Я управляю Вашей компанией» {32} . До 2015 года назначением директоров компании и принятием основных решений от ее имени занимался Высший совет по нефти, который в 2015 году был заменен Верховным советом по делам Saudi Aramco, рассказал Яссер Муфти {33} . Главой нового совета стал наследный принц {34} . Муфти говорил, что совет ведет себя как представитель акционера, но одновременно «фактически и является этим акционером» {35} .

В конечном итоге для Aramco было не так важно, кто именно ей владеет. Во-первых, в Саудовской Аравии как монархии король контролирует правительство, а следовательно, и любые органы, руководившие работой компании. Во-вторых, Aramco была предоставлена почти полная независимость в действиях.

Передача прав собственности не стала важным событием с точки зрения отраслевых и финансовых изданий. Американцы не знали о ней, пока через несколько месяцев газета New York Times не рассказала о смене владельца Aramco где-то среди других новостей на полосе, посвященной бизнесу {36} . Контраст с другими примерами — особенно с жесткой национализацией нефтяных компаний — был резким и очевидным. История выкупа акций компании оказалась слишком скучной.

К тому времени, когда саудовцы получили полный контроль над Aramco, уже началось десятилетие колебаний цен на нефть. В результате Иранской революции 1979 года, масштабного восстания против династии Пехлеви, к власти в Иране пришли аятолла Хомейни и другие авторитетные представители духовенства. Эта революция застала ЦРУ врасплох, однако ее предпосылками стали, помимо прочих обстоятельств, дикие колебания цен на нефть, начавшиеся в 1978-м. В том же году в Иране забастовали нефтяники, что продолжило раскачивать нефтяной рынок вплоть до отречения шаха в январе 1979 года. В сентябре 1978-го производство нефти в Иране составляло 4,5 миллиона баррелей в день. Через два месяца оно упало до одного миллиона. К январю 1979 года ни один баррель нефти не покидал иранских портов. Цены на нефть резко взлетели во всем мире, а Саудовская Аравия быстро увеличила добычу с 8,5 миллиона баррелей в день до 10,5 миллиона, чтобы компенсировать недостаточное предложение на рынке {37} .