Кирилл Соловьев - Самодержавие и конституция

Конечно, не всякому депутату это было под силу. Не обладая подобным авторитетом в ведомстве, народному избраннику приходилось искать иные рычаги влияния на министра. Член Государственного совета С. Ф. Платонов предлагал И. С. Клюжеву оказывать давление на Л. А. Кассо при помощи г-жи Денисовой, к мнению которой министр народного просвещения прислушивался. В мае 1913 года депутаты от Царства Польского обратились к князю В. П. Мещерскому. С его помощью они рассчитывали договориться с министром внутренних дел Н. А. Маклаковым о прохождении законопроекта о введении городового положения в польских губерниях в приемлемой для них редакции. В конце концов к соглашению можно было прийти в неформальной обстановке на квартире председателя Думы, где периодически устраивались рауты с участием депутатов и членов правительства.

Депутаты не ограничивали свои знакомства министрами. Они поддерживали отношения еще и не со столь высокопоставленными, но все же весьма влиятельными чиновниками, которые могли не ставить свое начальство в известность об этих контактах. Показательно, что в период работы Второй Думы товарищ министра народного просвещения О. П. Герасимов снабжал кадетов материалами для критики правительственных законопроектов по народному образованию. Тогда же председатель Думы кадет Ф. А. Головин регулярно обедал с представителями высшей бюрократии (например, с товарищем министра торговли и промышленности М. А. Остроградским и с товарищем министра юстиции Н. Д. Чаплиным). В начале 1913 года установились дружеские отношения между депутатом-октябристом Б. И. Каразиным и товарищем главноуправляющего землеустройством и земледелием графом П. Н. Игнатьевым, что подкреплялось их общей неприязнью к политике Коковцова. В Четвертой Думе докладчик Комиссии путей сообщения А. А. Бубликов имел прочные связи в соответствующем министерстве.

Среди всех товарищей министров в нижней палате чаще всего вспоминали фамилию помощника военного министра Поливанова. У Гучкова были с ним товарищеские отношения. По словам Н. Н. Любавина, лидер октябристов «благодаря Поливанову получил необычайное влияние в военном ведомстве. Ему все показывают, с ним советуются при назначении людей на места». Впрочем, такие контакты были выгодны не только Гучкову, который щедро делился с Поливановым имевшейся у него информацией. Он сообщал помощнику министра сведения, которые приходили к нему с окраин империи (например, с Кавказа). 13 марта 1908 года А. И. Гучков и А. И. Звегинцев приехали к Поливанову сообщить список вопросов, интересовавших бюджетную комиссию, которые с неизбежностью должны были возникнуть на ее заседании. Гучков регулярно информировал Поливанова о ходе законотворческих работ. 16 февраля 1912 года помощник министра вел переговоры с октябристами о чрезвычайных кредитах военного ведомства. В этой связи Гучков обещал переговорить со «всемогущим» М. М. Алексеенко и тем самым обеспечить решение, благоприятное для министерства. Поливанов поддерживал связь и с другими членами фракции октябристов, например с Н. В. Савичем. Эти отношения сохранились и после отставки Поливанова в 1912 году. Уже будучи членом Государственного совета, он снабжал депутатов сведениями о состоянии военного ведомства, предлагал вынести на обсуждение Думы тот или иной вопрос. Сам он этого сделать не мог, не рискуя своим положением назначенного члена «звездной палаты».

Поливанова хорошо знали и в других фракциях. В марте 1907 года он по просьбе генерала Е. В. Богдановича принял В. М. Пуришкевича, который нуждался в консультации: депутату предстояло выступать от имени правых об отмене военно-полевых судов. 6 февраля 1908 года Поливанов посетил П. Н. Крупенского. На его квартире собрались многие члены комиссии по государственной обороне (10 человек). Поливанов сообщил им, как в последнее время изменилась организация военного дела, как принимаются наиболее важные решения. Новая встреча состоялась уже 12 февраля: на ней присутствовали 15 депутатов. К Поливанову приходили и по частным вопросам. Так, 9 мая 1909 года он беседовал с националистом В. В. Шульгиным о смягчении наказания одному отставному поручику. А 6 апреля 1912 года – с товарищем председателя Думы националистом князем В. М. Волконским о направлениях железнодорожного строительства.

У чинов военного и морского министерств сложились прочные связи с думской комиссией по государственной обороне и лично с А. И. Гучковым. С ним поддерживали неформальные отношения представители офицерского корпуса и даже генералитета (например, М. В. Алексеев и Н. И. Иванов), которые информировали Думу о состоянии вооруженных сил России. Гучков вспоминал, что как-то к нему приехал даже начальник штаба одного из военных округов, который жаловался на состояние военного дела в стране. Лидер октябристов получал информацию от военных агентов в Берлине А. А. Михельсона и в Вене М. И. Занкевича. Офицеры Генерального штаба сообщали Гучкову секретную информацию об обороноспособности страны. На его имя регулярно приходили прошения за подписями сотен офицеров. И на флоте господствовали схожие настроения. 18 января 1909 года Гучков писал жене из Греции: «В Пирее застал две наши канонирские лодки: „Кореец“ и „Гиляк“, направленные было во Владивосток. Офицеры, узнав о моем приезде, позвали меня к себе. Сегодняшний вечер… я проведу у них». В тот день он получил разнообразную информацию о состоянии флота, рассчитывая с ее помощью «нанести удар» по Совету по государственной обороне и его председателю великому князю Николаю Николаевичу.

В итоге складывались неформальные объединения, которые позволяли народным избранникам получать необходимые сведения, а их негласным информаторам – влиять на ход дел в стране. Эту роль играла комиссия при Военном министерстве по составлению «Истории русско-японской войны». В нее входили офицеры Генерального штаба. Возглавлял комиссию генерал В. И. Гурко. Ее члены и депутаты (человек 5–6 с каждой стороны) регулярно собирались на квартирах П. Н. Балашова, В. И. Гурко или А. И. Гучкова. Обсуждались различные аспекты ожидавшейся военной реформы. Причем офицеры находили по каждому вопросу экспертов, обладавших всеми необходимыми техническими знаниями. Во время таких встреч редактировались законы, поступавшие из военного ведомства, разрабатывались возможные думские инициативы, анализировались недостатки курса действующего министра. Во многом благодаря этим беседам Гучков обладал самыми широкими сведениями о состоянии обороноспособности страны, зачастую не подлежавшими огласке. В его распоряжении были даже секретные приказы военного министра, что в конце концов стало поводом к отставке А. А. Поливанова с поста помощника военного министра.