Ролан Мунье - Убийство Генриха IV

Бартоло перечисляет признаки тирана на основе трактата древнегреческого писателя Плутарха «Наставления о государственных делах». Тиран — это тот, кто убивает лучших людей города и даже своих братьев и близких родственников; тот, кто отмечает мудрых особым знаком; кто уничтожает учение и все отрасли знания, чтобы не появлялись мудрые люди, которые бы могли укорить его; кто не позволяет частным лицам проводить собрания, даже если они законны; кто распространяет в среде граждан многочисленных шпионов, чтобы они доносили ему обо всем, что говорится, и тем самым препятствовали сговорам; кто поддерживает раздоры в городе; кто делает граждан бедными, чтобы они пребывали во власти забот; кто ведет войну против чужеземца, потому что война делает горожан беднее и отвлекает их от учения; кто делает своими стражами чужеземцев; кто примыкает к одной партии и с ее помощью изгоняет остальные. Добрая власть делает обратное [113] De Tyrannia. CaP. VIII. .

Но значительная часть произведения Бартоло посвящена доказательствам того, что тиран подпадает под действие имперских законов, что он подлежит наказаниям, которые устанавливает римское право — право почитаемое, которое воспринимали как запечатленный разум и которое всякий правовед старался внедрить в законы или обычаи своей страны, чтобы дополнить, исправить, согласовать их положения. Тот, кто поддерживает раздоры в городе и наносит ущерб положению граждан, нарушает «lex julia majestatis», если он «absque titulo», не имеет права управлять, тиран-узурпатор, и «lex julia de vi publica», если это тиран по действиям, «ex parte exercitii». То же относится к тому, кто вводит новые налоги или сборы. Наказание, предусматриваемое законом, — «deportatio», вечное изгнание. Кто попирает все гражданские права, нарушает «lex julia de vi privata» и «lex julia de ambitu» и, может быть, даже заслуживает смертной казни как мятежник против императора [114] De Tyrannia. СаР. IX. .

То, чего Бартоло не говорит, но что логически вытекает из его юридических советов: если вмешательства императора, естественной высшей инстанции для всех государей, не происходит, должностные лица города сами вправе выдвинуть обвинение против тирана, осудить его и приговорить к изгнанию или смерти. А поскольку маловероятно, что тиран спокойно позволит поступить с собой подобным образом, то восстание и при необходимости использование вооруженной силы оправданно.

Впрочем, Бартоло недвусмысленно говорит даже это. Если кто-то пытается сместить тирана ради общественной пользы, он имеет такое право. А если при этом возникают волнения или беспорядки, что с того — обвинение в мятеже неприемлемо. Бартоло уточняет, что опирается в этом на святого Фому Аквинского, «Вторую часть второй части», вопрос 42, статью 2 [115] Deguelphis etgibellinis // Opéra. Fos 154–155. .

Но заметно, что Бартоло нигде не предусматривает возможности акции частного человека, который бы убил тирана. Таким образом, он против тираноубийства.

В XV в. Констанцский собор осудил смерть тирана от руки частного лица. Поводом для этого стали убийство герцога Орлеанского и дело Жана Пти [116] Alfred Coville. Jean Petit. La Question du tyrannicide au commencement du XVe siècle. Paris, 1932. In-8°. .

23 ноября 1407 г., около восьми вечера, по выходе из отеля Барбетт, где жила королева Изабелла Баварская, герцог Орлеанский, брат безумного короля Карла VI, первый принц Совета и самый влиятельный член правительства, был убит восемнадцатью вооруженными людьми в масках. 25 ноября герцог Бургундский Иоанн Бесстрашный, кузен короля и герцога, признался, что подстрекателем этого преступления был он. Он хотел отделаться от соперника по Королевскому совету. Другие принцы, члены Совета, — король Сицилии, герцог Беррийский, герцог Бурбонский, — позволили ему бежать.

Ради своей защиты Иоанн Бесстрашный обратился к мэтру Жану Пти, нормандцу из области Ко, родственники которого из одной ветви его рода жили в Бургундии. Сам он после 1406 г. стал советником герцога и получал от него пенсию. Вероятно, он был магистром богословия. Когда герцог приехал в Париж, чтобы защищаться перед большим собранием и перед Королевским советом, в четверг, 8 марта 1408 г., Жан Пти выступил в его защиту. Его защитительная речь была основана на силлогизме, в котором он использовал труды всех теоретиков прошлого и даже святого Фомы Аквинского. Большая посылка: «Всякому субъекту, без какого бы то ни было повеления или приказания, согласно нравственным, естественным и божественным законам дозволительно убить или организовать убийство того, кто является предателем и беззаконным тираном, и не только позволительно, но почетно и похвально, даже когда последний имеет столь великую силу, что суверен просто не может свершить над ним правосудие» [117] Coville. Р. 220. . Меньшая посылка: герцог Орлеанский был настоящим тираном. Врагом народа Божия, как Олоферн, врагом Бога, другом дьявола, колдуном; дьяволица Венера дала ему талисман, чтобы привлекать любовь; предателем, неверным вассалом, угнетателем народа. Вывод: герцог Бургундский совершил позволенное и похвальное деяние, велев убить герцога Орлеанского; герцог Бургундский поступил как Юдифь.

Успех в большей мере обеспечили обстоятельства, нежели защитительная речь. 9 марта герцогу Бургундскому были направлены королевские грамоты о милости. Пенсия Жану Пти была удвоена. В 1411 г. он загадочным образом умер.

Арманьяки, приверженцы Орлеанского дома, этим не удовлетворились. Они преследовали память Жана Пти и добивались осуждения его тезиса о тираноубийстве. Когда в 1413 г. бургундцы были изгнаны из Парижа — 23 августа Иоанн Бесстрашный был вынужден бежать, и когда 1 сентября в Париж торжественно въехал новый герцог Орлеанский, сын жертвы, — канцлер собора Парижской Богоматери Жан Жерсон обличил заблуждения Жана Пти. С понедельника, 4 сентября, он перечислил семь утверждений, которые он приписывал Жану Пти и считал ошибочными. Согласно письмам короля от 7 октября епископ Парижа созвал «Собор веры». Это был не настоящий собор, а комиссия из докторов и магистров университета, которой было поручено представить свои мнения церковному суду. Этот «собор» заседал с 30 ноября 1413 по 23 февраля 1414 г. В «Оправдании убийства герцога Орлеанского» Жана Пти он нашел девять суждений, которые счел ложными. Наконец церковный суд именем епископа Парижского и инквизитора Веры осудил апологию тираноубийства Жана Пти.

Иоанн Бесстрашный обжаловал этот приговор в римской курии, у папы Иоанна XXIII. Тот поручил рассмотрение дела комиссии из трех кардиналов, а потом передал на рассмотрение вселенского Констанцского собора, открывшегося в ноябре 1414 г. Дело о тираноубийстве было поручено соборной комиссии по вере вместе с делами о других ересях — Уиклифа, Яна Гуса. 6 июля 1415 г. собор на пятнадцатом заседании осудил первое из семи утверждений, представленных Жерсоном, как вполне выражающее смысл высказывания Жана Пти, хотя и не воспроизводящее его слов буквально, и как еретическое: «Любой тиран может и должен, и это будет законно и похвально, убит любым его вассалом или подданным, даже при помощи тайных ухищрений, засад и изощренной лести или угодничества, вопреки любой данной ему клятве или заключенному с ним договору, притом не надо дожидаться приговора или полномочия от какого-либо судьи» [118] «Quilibet tyrannus potest et debet licite et meritorie occidi per quemcumque vassallum suum vel subditum, etiam per clanculas, insidias et subtiles blanditias vel adulations, nonobstante quocumque praestito juramento seu confoederatione factis cum eo, non expectata sentential vel mandato judicis cujuscumque». P. 557. .