Ролан Мунье - Убийство Генриха IV

Итак, накануне убийства Генриха IV в обществе циркулировали весьма опасные идеи, подкрепленные именами самых серьезных богословов. Пятая заповедь Бога «Не убий» предполагает исключения. Частный человек может убить своего государя без суда, если государь — тиран-узурпатор. Вот общие представления католиков времен Генриха IV. Протестанты и политические теоретики добавляли: в случае, если Бог побудит частного человека очистить мир от государя, тирана-узурпатора или тирана по действиям.

Другие богословы или политические теоретики признавали даже право частного лица убить тирана по действиям без особой миссии Бога, если подданные не свободны собираться на политические собрания, если явно видно, что народ более не желает подчиняться тирану, если тот — еретик, если он угрожает церкви и общественному благу.

А ведь эти теории распространялись в обществе через проповеди пасторов и кюре — в эпоху, когда в политической сфере амвон играл ту же роль, что в наше время телевидение, через посредство многочисленных памфлетов, разменивавших теории толстых книг мелкой монетой, через посредство исповедников, чья негромкая роль была колоссальной. События подтверждают для нас глубокое влияние этих доктрин. Это и убийство в 1562 г. Франсуа де Гиза, которого кальвинисты рассматривали как тирана, протестантом Польтро де Мере, — деяние, которое протестантские пасторы славили как проявление Божьей благодати; это и планы убийства королевы Елизаветы I, когда папа объявил ее еретичкой, освободил ее подданных от присяги ей и отлучил тех, кто сохранит ей верность: план 1571 г., по которому герцог Норфолк и английские заговорщики должны были разжечь восстание; план 1583 г., в соответствии с которым герцог Генрих де Гиз и герцог Майеннский собирались воспользоваться услугами одного английского дворянина; и другие подобные проекты, подготовка которых зашла очень далеко, — все они не казались анормальными ни папам, ни французским герцогам, ни испанскому королю Филиппу II, потому что после публикации буллы папы Пия V Елизавета I уже была не более чем тираном-узурпатором [164] Dr. Fr. Heinrich Reusch. Beitràge zur Geschichte des Jesuiten Ordens. München, 1894. In-8°. S. 255–262. . Это и покушения на вождя восстания в Нидерландах, Вильгельма Молчаливого, из которых последнее увенчалось успехом, — его убил Бальтазар Жерар, фанатичный выходец из Франш-Конте, 10 июля 1584 г. в Дельфте; участники всех этих покушений испытали сильное влияние учений о тираноубийстве. Это и убийство Генриха III, короля Франции, монахом Жаком Клеманом 2 августа 1589 г. в Сен-Клу; это — «пороховой заговор» католиков Кэтсби и Гая Фокса с целью взорвать Иакова I Английского вместе с его парламентом 5 ноября 1605 г. Наконец, покушения на жизнь Генриха IV, десятка два, из которым самым знаменитым было — после попыток Баррьера и фламандского доминиканца Ридикауве в 1593 г. — покушение школяра Жана Шателя 27 декабря 1594 г., за которым последовало много других: вторая попытка Ридикауве в 1595 г., попытки адвоката Жана Гедона в 1596 г., одного парижского ковродела в 1597 г., Пьера Уэна из Шартра в 1598 г., английского капуцина Фрэнсиса Лэнглета в 1599 г., Николя Миньона в 1600 г., Жюльена Гедона, брата Жана, в 1602 г., пока в итоге Равальяк не добился успеха.

Во всех этих покушениях мы постоянно обнаруживаем воздействие учений о тираноубийстве. Таким образом, эта теория превосходно избавляла от сомнений, связанных с пятой заповедью Господней. Нам вполне видна вся необходимость первой посылки силлогизма. Но чтобы подумать о действии, необходимо было также рассмотреть поведение человека, которого предполагалось убить, вполне убедиться, что это тиран, и понять, тираном какого типа он является. После первой посылки: «тирана дозволено убить» требовалась вторая: «Генрих IV — тиран». Следовательно, нам нужно искать в царствовании и правлении Генриха IV то, что могло расцениваться как характерное для тирании.

Немаловажно, что кое-кто мог рассматривать Генриха IV как тирана-узурпатора. И на самом деле, в его праве наследовать корону были сомнения. Ведь согласно основному закону королевства корона переходила по мужской линии в порядке первородства, а родственники по линии дочерей исключались из наследования, что подтвердили в 1328 г. юристы со ссылкой на салический закон (статью LIX «De Alodis», не допускающую женщину к terra salica ), что, впрочем, было произвольным толкованием, потому что данный закон относился только к частным лицам и не распространялся на передачу короны. Этот принцип преимущественного права мужчин всегда учитывался. Он сыграл свою роль после смерти Карла VIII, когда на престол был призван Людовик XII, его кузен в седьмой степени и ближайший родственник по мужской линии в порядке первородства. Людовику XII наследовал Франциск I как его кузен в пятой степени в порядке первородства. Юридических сложностей тогда не возникло, так как юристы постановили, что право кровного родства прекращает действовать только для родственников в десятой степени. Но случай с наследством Генриха III был сложнее. Король после себя оставил только девушек (filles) [165] Не совсем ясно, что имеет в виду Р. Мунье. У последнего короля из династии Валуа — Генриха III — детей не было вообще. У его старшего брата Карла IX была единственная дочь — Мария-Елизавета, умершая в раннем возрасте в 1578 г. Собственно, к моменту смерти Генриха III в 1589 г. оставались две дамы из рода Валуа — Маргарита Французская, сестра покойного короля и жена Генриха Наваррского, единственная законная наследница дома Валуа, и ее сводная сестра Диана, герцогиня Ангулемская, незаконная дочь Генриха II. — Примет. ред. . Нужен был наследник мужского пола. Генеалогисты нашли Генриха Бурбона, короля Наварры, потомка шестого сына Людовика Святого — Роберта Клермонского, принявшего после женитьбы титул сира де Бурбон. К сожалению, Генрих Наваррский был кузеном Генриха III только в двадцать второй степени! Буше и другие утверждали, что он уже не имеет права на наследование короны и что Генеральным штатам следовало бы выбрать нового короля.

В 1419 г. Жан де Терр-Руж парировал это возражение. По его мнению, частное право на наследование короны не распространялось. Такое наследование регулировал древний обычай королевства. Корона не является абсолютно наследственным достоянием, а передается по таким правилам, каких желает нация. Таким образом, при надобности французы могут признать такое право хоть за наследником в тысячной степени!

Но многие остались в убеждении, что Генрих IV завоевал королевство вооруженной силой, не имея на него никаких прав.

Другие считали, что по сравнению с Бурбонами больше прав имеют Гизы и вообще Лотарингский дом. Действительно, Лотарингцы претендовали на происхождение от Карла Великого, тогда как Бурбоны происходили от Гуго Капета. Но Гуго Капет был всего лишь узурпатором. Он был избран и провозглашен королем в Нуайоне в среду, 1 июня 987 г., в ущерб правам, которыми по рождению обладал Карл Лотарингский, дядя последнего Каролинга Людовика V. А многие жители королевства по-прежнему считали легитимными только Каролингов. В 993 г. писцы Южной Франции датировали свои акты так: « Deo régnante, regeque sperante — Régnante Domino nostro Jesu Christo, Francia vero contra jus regnum usurpante Ugone rege . — В царствование Бога и в надежде на короля — в царствование Господа нашего Иисуса Христа и при узурпаторе в ущерб королевским правам, короле Гуго». «Historia francorum Senonensis» открыто трактовала Гуго Капета как узурпатора. И это мнение было настолько укорененным и настолько всеобщим, что все облегченно вздохнули, когда Людовик VII, женившись на Адели Шампанской, происходившей от Карла Великого, в 1265 г. произвел на свет сына, ставшего Филиппом-Августом, которого можно было величать «Каролидом». Гийом Бретонец характерным образом комментирует это в своей «Филиппиде»: «И все знали, что оный Филипп был из ли-ньяжа великого короля Карла Великого». Филипп-Август в свою очередь женился на другой представительнице рода Карла Великого, происходившей от Эрменгарды, дочери Карла Лотарингского — законного наследника Каролингов и неудачливого соперника Гуго Капета. Один писец отмечал: « Regnum in ipso redactum ad progeniem Caroli magni — В его лице королевская власть возвращена роду Карла Великого». Благодаря бракам Капетинги стали законными наследниками Каролингов [166] Paul Viollet. La Question de la légitimité à Vavénement de Hugues Capet II Mémoires de l’Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. Nouvelle série, 34,1.1892. P. 257–289. . Это не вызывало возражений во времена, когда для решения вопроса о престолонаследии еще не думали обращаться к салическому закону. Но для людей XVI и XVII вв. права на корону, которые Капетинги получили через жен, могли уже казаться спорными. А ведь еще оставались Лотарингцы, в ком некоторые могли видеть истинных наследников Каролингов.