Ролан Мунье - Убийство Генриха IV

Основные произведения появились в период крупного конфликта из-за полномочий папы. В 1607 г. вышло «Правовое установление французов» одного старого юриста из Ниверне, Ги Кокиля, сьера де Ромнея; привилегия на эту книгу датируется 8 марта 1607 г. В 1609 г. историограф Андре Дюшен выпустил «Древности и изыскания о величии и величестве королей Франции», посвященные «монсеньору дофину». В том же году, 18 декабря 1609 г., королевская привилегия была дана книге Жерома Биньона «О превосходстве королей и королевства Франции», которая вышла в 1610 г., снабженная пламенным посвящением королю. Смерть короля лишь усилила накал полемики о монархическом абсолютизме со сторонниками папы. Именно 1611 годом датируется трактат о «Праве королей против кардинала Беллармино и других иезуитов» адвоката Беде де Ла Гормандьера, кальвиниста. 1612 годом — знаменитый трактат Пьера де Ломо, сьера де Верже, королевского советника в Сомюрском сенешальстве, «Основные максимы французского права», несколько раз переизданный. В 1615 г. президент Жан Саварон опубликовал «Трактат о верховенстве короля и его королевства», а Жером Биньон продолжил свою пропагандистскую деятельность сочинением «Величие наших королей и их суверенной власти». Это не считая бесчисленного множества брошюр, где книжные теории растолковывались для народа.

В момент, когда для всех противников папской иерокра-тии, для Паоло Сарпи и для Иакова I, тон задавали галликанцы, наши авторы настойчиво стремились показать, что Франция — первая страна мира, особо отмеченная божественной благодатью, что подразумевало: все, что исходит из Франции, угодно Богу. «Бог даровал им (королям Франции) благородный удел, как старшему сыну, оставив прочие королевства прочим государям, а им отдав Францию; говоря „Франция", я разумею славу мира, светоч христианства, страну, репутация каковой не замарана ни единым пятном, прославленную верностью и покорностью, цветущую в благочестии и религии, воистину то отборное серебро, что много раз плавилось и переплавлялось в печи, о коем столько мистических слов сказано в Священном писании…» [306] André Duchesne. Les Antiquitez… P. 128. . «Как среди стран света Европа, хоть и самая маленькая, занимает первое место, будучи главной и самой достойной, так нельзя сомневаться, что среди всех стран Европы превосходнейшая — Франция». Франция — это «глазок и жемчужина мира». Она стоит выше всех остальных стран благодаря своему плодородию, обилию всевозможных богатств, мягкости своего климата и приятному воздуху, доблести, смелости и духу своих народов, их блестящих деяний во всех краях обитаемой земли, «которые превзошли во всем то, к чему пожелали приложить свои силы» [307] Jérôme Bignon. La grandeur… P. 1. Очевидно, что французы середины XX века были бы неправы, отнеся суждения Жерома Биньона на свой счет. Речь идет о некой исчезнувшей реалии. .

Форма управления Франции — абсолютная монархия, лучшая из форм управления, потому что наиболее соответствует всеобщему порядку, какой угоден Богу. «Франция управляется монархами с самых начальных времен, когда французы стали господами части Галлии. Монархия — вернейшая форма управления, что доказывает как опыт прошлого, так и сравнение с вещами высшего порядка, например, Солнцем, каковое повелевает всеми прочими телами и располагается посреди них, а также с домовладением и ведением хозяйства, что схоже с малым королевством, и с этими маленькими животными, что наиболее искусны во всем — пчелами» [308] Guy Coquille. Institution… P. 1. . Есть и другие доказательства превосходства монархии: «Весь мир взял свое начало из Единого и держится Единым, каковое есть единый Бог. Все Светила управляются Солнцем как самым светоносным из оных. Все части человеческого тела, какие есть, поддерживаются и оживляются душой и произрастают из нее. Природа пожелала, дабы в любом роде вещей имелось нечто превосходящее: среди светил — Солнце… среди стихий — огонь, среди металлов — золото, среди зерна — хлеб, среди жидких тел — вино, среди четвероногих животных — лев, среди птиц — орел», а значит, среди людей — король, который сродни всему, что есть самого благородного во Вселенной [309] Pierre Poisson de La Bodinière. (королевский советник в президиальном суде Анжера). Traité de la Majesté royale en France. Paris. Chez Jamet Mettayer. 1597. In-8°. P. 7. .

Но, более того, король Франции по сути превосходит человека, является посредником между человеком и божеством, это более чем полубог, едва ли не сам Бог. Это луч божества, брошенный на Землю, и его решения вдохновлены Богом. «Бог-отец, всемилостивый и суверенный монарх… будучи сам по себе сущностью бесконечной, незримой и непостижимой, ради блага и утешения сотворенного им человека испускает отдельные лучи своей божественной сути в виде следствий, порожденных вторичными причинами, назначая тем временем и с той же целью королей и легитимных губернаторов провинций, а также их викариев и наместников, дабы зримо управлять их королевствами и приобщать оные к культуре, между тем как незримо Он внушает им Свою высшую волю». Значит, нет «в сем мире ничего, что было бы лучшим представителем божества, нежели королевская власть, и короли воистину суть живые и одушевленные образы Бога» [310] Claude Demorenne, cure de Sainte-Médéric. Oraison funèbre de Henri III, 21 août 1595. Bibl Nat. Lb. 34-816. P. 9–10. . Королей «назвали богами, поелику они, при их могуществе, суть образы Бога. Господами, в повиновении у коих должен быть подданный. Властителями, ибо им принадлежит имущество и жизнь людей. Суверенами, ибо выше их никого нет. Покровителями, ибо являют собой щит и оплот… Это доказательство бытия Божия, Его шедевр, ибо Он являл бы Себя и давал человеку знать о Себе только в виде чудес, непостижимых для нашего человеческого разума, ежели бы вместе с тем не поставил и не ниспослал королей, чьи повеления свидетельствуют о Его разумности, а превосходство королей над людьми служит зеркалом Его божественной сути. Нужно, дабы короли существовали, потому что жить без них мы не можем, и нужно, чтобы они у нас были, ибо без королей человеческая жизнь представляла бы одно смятение и беспорядок. Они были вознесены выше людей, как Бог стоит выше ангелов… Мир не может существовать без королей. Это словно бы вторая душа Вселенной, аркбутан, каковой поддерживает мир…» [311] H. de Bois. De l'origine et autorité des Roys. Paris. Chez Robert Fouet. 1604. In-12. P. 14, 21, 23. Посвящено королю. .

Дюшен уточняет эти божественные черты. «А короли Франции суть короли, избранные и выбранные Богом, короли по Его сердцу, короли по божественным чертам, каковые Его перст запечатлел на их ликах, они имеют честь стоять во главе королей всего христианского мира… быть солнцами, а не низкими звездами… быть стенами величия и океанами всяческого достоинства и полноты. Это их добродетели, подобно прекрасным ступеням, вознесли их до высочайшего воплощения чести, а дар, каковым наделил их Бог, в отличие от прочих королей, суть чудеса, приводящие в изумление королей даже самых отдаленных стран мира». Здесь Дюшен намекает на исцеление золотушных, к которому он позже вернется. Действительно, для него «короли суть живые образы Бога… как бы земные божества…; наши великие короли никогда не считались мирянами, но были облечены одновременно священством и монаршей властью». Доказательства этого налицо: помазание «небесным миром, принесенным ангелом в священной Мирнице при крещении Хлодвига», исцеление золотушных и больных, прибывающих даже из Испании: капитан, сопровождавший их в 1602 г., передает свидетельство испанских прелатов «о великом числе больных, излеченных касанием Его Величества» [312] André Duchesne. Les Antiquitez… P. 2, 3, 5, 6, 164–167. (Генриха IV). Это — один из редких случаев, когда историк может непосредственно уловить проявление народного чувства. Вера в чудесную способность французских королей исцелять прикосновением туберкулезные адениты была всеобщей. На большие праздники — Пасху, Пятидесятницу, Рождество или Новый год, Сретение, Троицу, Успение Богородицы, День всех святых — больные спешили к королю, чтобы он их коснулся. На Пасху 1613 г. за один раз двенадцатилетний Людовик XIII коснулся тысячи шестисот десяти человек, за весь 1620 год — трех тысяч ста двадцати пяти. Они принадлежали ко всем социальным категориям, но прежде всего к низшим классам. К нему приезжали жители всех французских провинций и всей Европы: испанцы — в то время заклятые враги, португальцы, итальянцы, немцы, швейцарцы, фламандцы, и этот европейский престиж даже беспокоил других королей [313] Marc Bloch. Les Rois thaumaturges. 1924. P. 51–56, 351, 360. Русский перевод: Марк Блок. Короли-чудотворцы. М., 1998. .