Инесса Магилина - Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг.

Произошло же следующее. Предатели, о которых мы уже говорили, организовали вместе с руководством армии Василия заговор, который, как казалось, должен был уничтожить в Царицыне сторонников Дмитрия. Первые из заговорщиков должны были поздно ночью под покровом темноты поджечь каждый из четырех углов города; вторые же, воспользовавшись паникой, возникшей по причине пожара, должны были бросить свои войска в город и предать мечу и жителей, и их защитников. К счастью, этот план не настолько хорошо хранился в секрете, чтобы о нем не стало известно в городе. Поэтому, когда наступила роковая ночь (дата была установлена заранее) и поджигатели уже приготовились выполнить задуманное, держа в руках факелы, их схватили и заключили под стражу. Солдаты Василия напрасно ожидали сигнала, которым должен был стать подожженный город. На рассвете они вдруг увидели, как вдали появилась конница. Возможно, они подумали, что это был авангард армии, посланный братом Дмитрия; или же сам Господь умножил в их глазах количество всадников, движущихся, как им казалось, по направлению к ним. Но, охваченные ужасом, они в панике бросили на берегу боеприпасы и продовольствие и на своих лодках спешно уплыли по направлению к Казани.

Конницу также заметили и в Царицыне; навстречу послали людей узнать, кто это, друзья или враги. Оказалось, что эта группа из 200 конников была послана для сопровождения гонца от Дмитрия. Дмитрий послал гонца, чтобы сообщить своему брату и жителям Астрахани о своих военных успехах. Посол Дмитрия вместе со своими людьми был приглашен в Царицын. Однако, не зная истинного отношения жителей города к происходящим событиям, он не поверил уверениям людей, которые вышли навстречу ему, и долго не решался принять приглашение. Для того чтобы его убедить, наши отцы решили сами выйти к послу, поговорить с ним, рассеяв всякие опасения. Когда прибывшие узнали от миссионеров последние новости о событиях в Царицыне, всех охватила такая радость, что невозможно описать тот восторг, который царил в городе. Все воздавали хвалу Всевышнему, который одарил людей таким количеством своих благ одновременно. В городе целый день звенели колокола, палили из пушек, раздавались звуки труб и барабанный бой. Люди пели и плясали, опьяненные радостью. Читатель легко поймет, что этими невинными проявлениями радость не ограничивалась и вылилась в неумеренное всеобщее ликование.

Радость наших отцов была более спокойной и выражалась в молитвах и милосердии. Они считали, что благодарить Господа нужно не только пением церковных гимнов, псалмов и других духовных песен, коленопреклонением и падением ниц, но и раздачей бедным милостыней, которые они могли дать, исходя из своего материального положения, а также другими добрыми делами. Но то, что явилось венцом их благодарности Богу и что в дальнейшем снискало им новые милости Всевышнего, так это было их изумительное поведение по отношению к Зенил Камбею. Этот неисправимый человек не так давно снова отправил письмо Василию, содержание которого, мерзкое по сути, было направлено против самих миссионеров и против Дмитрия. Однако это послание было перехвачено. Когда его прочитали, негодование охватило жителей Царицына, и вскоре возмущенная до крайности толпа направилась к дому, где жил посол Персии, чтобы предать все огню и мечу. Узнав о том, что происходит, наши отцы поспешили также туда и вступились за человека, причинившего им столько зла, и с помощью своей добродетельной репутации им удалось спасти посла. Но, как мы увидим в дальнейшем, тот недолго проявлял признательность людям, которым он был обязан жизнью.

Между тем от брата Дмитрия были получены в высшей степени доброжелательные письма. Великий князь предоставлял миссионерам возможность свободно отправляться в путь и приказывал властям Царицына без замедления организовать их отправку вместе с Зенил Камбеем в Астрахань. Он также хотел, чтобы ему отправили одновременно первого московского посла, которого он собирался судить своим судом. Кроме того, он послал две тысячи казаков для охраны путешественников. Эта мера была вызвана тем обстоятельством, что армия Василия, которая осаждала Астрахань, по-прежнему располагалась недалеко от города, построив форт на возвышенности по течению Волги. Царицын покидали 24 июля. Комендант крепости выделил отцам-миссионерам и их переводчикам прекрасную большую лодку с 30 гребцами и таким же количеством отборных солдат. На других лодках разместились посол Персии со своей свитой и бывший московский посол, который, будучи закован в цепи, находился под надежной охраной. Он был лишен всего, и наши отцы проявляли к нему постоянно милосердие, утешая его, снабжая его продуктами, деньгами, одеждой. Несчастный узник был тронут до слез и не скупился на выражение своей признательности им. Охранявшие миссионеров казаки плыли на небольших лодках и были готовы немедленно встретить огнем врага, как только он появится.

Астрахань расположена на берегу Каспийского моря в одном из рукавов устья Волги на расстоянии примерно 80 лье от Царицына. Огромная равнина разделяла эти два города. И хотя земля там была очень плодородной, ее никто не возделывал, и равнина имела пустынный, заброшенный вид. Потребовалось 11 дней, чтобы проплыть расстояние до Астрахани. На девятый день путешественники встретили брата Дмитрия, который отправился во главе семитысячного войска присоединиться к Дмитрию. С великим князем ехал о. Франциско Дакоста, португальский монах, возвращавшийся из своей миссии от короля Персии, которую на него возложил папа Климентий VIII; там были также два персидских посла; один из них возвращался к Павлу V, другой – ко двору польского короля. Как только великий князь узнал наших путешественников, он приказал остановиться и сойти на берег. Были раскинуты шатры, и князь пригласил к себе миссионеров и Зенил Камбея. Отцам было оказано с его стороны особое внимание и почтение, как одновременно и миссионерам, и посланцам Папы Римского. Два дня они гостили у князя, там же они пополнили свои запасы провизии. Отец Павел-Симон воспользовался доброжелательным отношением брата Дмитрия и стал просить помиловать московского посла. Он показал все свое красноречие, и его милосердная просьба была принята князем. Он хотел уже ее выполнить, но не успел. Ожесточенные солдаты из его войска, охваченные гневом против всех сторонников узурпатора, в исступлении набросились на московского посла и безжалостно его казнили. Это был почти мятеж, но, пролив кровь ненавистного им врага, солдаты несколько успокоились, и брат Дмитрия посчитал благоразумным не вмешиваться в происходящее, то есть не выражать своего отношения к убийству. Расставаясь с миссионерами, князь усилил их охрану, дав им еще 1000 казаков, чтобы они не опасались вражеской армии, которая была уже близко. Эта предосторожность не была излишней. Враг уже и был информирован, что караван судов покинул Царицын и скоро должен появиться в пределах досягаемости их импровизированной крепости. И они решили дать им возможность спокойно проплыть мимо крепости, но на расстоянии в пол-лье от их лагеря по течению реки они устроили засаду из четырех тысяч солдат. Эти солдаты должны были напасть внезапно и с легкостью одержать победу. Наши же путешественники, ничего не зная о планах противника, со своей стороны приняли меры, которые должны были, по их мнению, обеспечить им безопасность. Дождавшись темноты, они направили бесшумно свои лодки мимо лагеря противника, стараясь держаться как можно ближе к берегу, это помогло бы им избежать выстрелов артиллерии. Они прошли благополучно мимо форта и уже радостно поздравляли друг друга, считая, что враг их не заметил. Лишь один пушечный выстрел привлек их внимание, но так как он им показался безобидным, то их это не насторожило. Они не знали, что это был сигнал из крепости для тех, кто был в засаде.