Андрей Чернов - Донбасский код

Весной 1902 года Георгий Седов был зачислен на действительную службу в Главное гидрографическое управление Адмиралтейства. Здесь, в столице империи, его многие воспринимали как «нового Ломоносова». Правда, не столько за научные успехи, сколько за продвижение на социальном лифте. Сам Седов с благоговением относился к личности великого Ломоносова, бывшего, как и он, «рыбацким сыном».

В 1902 году Седов в качестве помощника начальника гидрографической экспедиции был направлен для изучения района острова Вайгач в Северном Ледовитом океане, а также для проведения гидрографических работ в устье реки Кары и около Новой Земли. Здесь состоялось «полярное крещение» Георгия Седова. С этого времени Русский Север для него становится близким и желанным, его страстью. Седов как ученый-гидрограф получил высокую оценку со стороны руководителя этой экспедиции, выдающегося русского гидрографа генерала Александра Варнека. «Всегда, когда надо было найти кого-нибудь для исполнения трудного и ответственного дела, сопряжённого иногда с немалой опасностью, мой выбор падал на него, и он исполнял эти поручения с полной энергией, необходимой осторожностью и знанием дела», — написал после успешного завершения экспедиции Варнек.

С этого времени начинается наиболее продуктивный период деятельности Седова. Он выполняет различные поручения по изучению различных мест Российской империи, остававшихся в начале ХХ века ещё малоизведанными. В 1903 году в качестве помощника начальника экспедиции под руководством Фёдора Дриженко (выдающийся русский гидрограф, наиболее прославившийся изучением озера Байкал) исследует и описывает Карское море. В это время в Архангельске Седов знакомится с Энтони Фиалом (капитан судна «Америка») и узнает о распространённом спортивном интересе иностранных держав в «покорении полюса». Никакого научного или практического смысла такое «покорение» не несло, но Седову, большому патриоту своего Отечества, показалось странным, что самая близкая к Северному полюсу страна — Россия, не участвует в попытках достичь его. Эти размышления, ещё не оформившиеся в замысел, были отложены до лучших времён — грянула русско-японская война.

Во время русско-японской войны Георгий Седов командовал миноноской № 48 Сибирской военной флотилии, которая несла сторожевую вахту в Амурском заливе. В 1905 году он был назначен помощником лоцмейстера Николаевской-на-Амуре крепости, а 2 мая 1905 года «за отлично усердную службу» пожалован орденом Святого Станислава 3-й степени. Военное время обязывало исключительно к военной деятельности, однако Седов не стал ограничиваться милитаристскими обязанностями. В 1906 году под его руководством были проведены лоцмейстерские работы по улучшению условий судоходства на Амуре.

Русско-японская война показала значительную географическую оторванность Дальнего Востока России. Транспортная связь этого обширного и важного региона с Центральной Россией была отсталой, не соответствовала времени и его потребностям. Всё это натолкнуло Георгия Седова на размышления, а изучение вопроса привело к выводам, которые он сформулировал статьях, опубликованных в 1906 и 1907 годах в газете «Уссурийская жизнь». В статьях «Северный океанский путь» и «Значение Северного океанского пути для России» исследователь обосновал освоение Северного морского пути — пути по Северному Ледовитому океану, теоретически обоснованном Михаилом Ломоносовым.

За первыми публикациями в газете последовало издание в 1907 году брошюры «Право женщины на море», в которой он высказывается в пользу идеи о праве женщина на получение морского образования. В 1908 году Седов получает новое назначение, покидает Дальний Восток и отправляется в экспедицию на Каспийское море. Экспедицией руководил Фёдор Дриженко, Седов проводил рекогносцировочные работы для составления новых навигационных карт.

В 1909 году уже опытный русский гидрограф исследовал устье реки Колымы и морских подходов к ней. В 1910 году на Новой Земле картографировал Крестовую губу, где был заложен Ольгинский посёлок. В 1911 году получил задание продолжить изыскания по улучшению карт и лоций Каспийского моря.

6 апреля 1910 года Русское Императорское географическое общество по предложению выдающихся русских учёных П. П. Семёнова-Тян-Шанского, В. А. Обручева, П. К. Козлова и Г. Н. Потанина избрало Георгия Седова действительным членом. Он становится признанным в отечественной науке авторитетом. Правда, было много недовольных. Те, кто родился с золотой ложкой во рту, дети академиков и помещиков, не могли простить простому крестьянину столь высокого полёта.

«Выскочка» — вот что о нём говорили, порою не только за спиной. Об этом отношении к нему Седов знал, но ничего сделать не мог. У него были настроения покинуть службу, но близкий его товарищ и друг — Фёдор Дриженко отговаривал его от такого шага.

Весной 1912 года Георгий Седов подаёт в Главное гидрографическое управление записку, в которой было написано: «Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись ещё во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия за Норвегией и Северного полюса. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдём в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг…»

Подчеркну, что «открытие» или «покорение» Северного географического полюса имело тогда исключительно спортивный и рекламный характер. Северный полюс уже был «покорён» Робертом Пири в 1909 году и, возможно, даже Фредериком Куком в 1908 году. Правда, их сведения вызывают определённые сомнения в правдивости. Как видим, Седов в записке не упоминает их приоритет в открытии Северного полюса, значит, как и многие ученые Европы, он с большим сомнением отнёсся к их «сенсационным экспедициям». Но вот Амундсен — выдающийся полярный исследователь, мировая знаменитость, им воспринимается как реальный соперник. Седов предлагает опередить норвежца на целый год. Чтобы «открытие» крайней северной точки планеты не вызывала сомнений.

Риски были значительными. Правительство решает отказать в финансировании экспедиции, но даёт понять, что частная инициатива будет поддержана на самом высоком уровне. Начался всероссийский сбор пожертвований на экспедицию. Сам император Николай пожертвовал 10 тысяч рублей, писатель и предприниматель Михаил Суворин выдал кредит в 20 тысяч рублей, по всей России было собрано 12 тысяч рублей.

Экспедиция готовилась в большой спешке, что, безусловно, не могло не сыграть своей роковой роли. Оказалось, что денег хватило лишь на корабль небольшой грузоподъемности, из-за чего пришлось отказаться от половины (!) груза — спасительного топлива, примусов, еды и воды. Ушлые дельцы в Архангельске продали вместо ездовых собак обыкновенных дворняжек. Были проблемы и с комплектованием кадрами экспедиции. Поскольку не был найден радист, корабль «Св. мученик Фока» отправился без радиостанции. Великое русское «авось» лежало на всей этой спешке, имевшей, кроме всего прочего, стремление успеть преподнести династии Романовых подарок к 300-летию дома.