Леонид Млечин - Россия против России. Гражданская война не закончилась

10 ноября 1943 года от имени имперского правительства начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и имперский министр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг подписали декларацию, в которой казаки объявлялись союзниками нацистской Германии:

«Когда доблестная германская армия подошла к вашим рубежам, вы явились к ней не как пленные, но как верные соратники… Второй год вы сражаетесь плечо к плечу, стремя к стремени с германскими войсками. Вы пережили весь ужас власти большевиков, и вы никогда с ней не примиритесь. Германская армия нашла в вас честных и верных союзников».

Германское правительство признало право казаков на собственное государство — Казакию:

«Мы устроим вашу казачью жизнь под защитой фюрера, снабдив вас землей и всем необходимым для вашей самобытности».

При Министерстве по делам оккупированных восточных территорий 31 марта 1944 года появилось Главное управление казачьих войск. Во главе управления поставили генерала Петра Краснова. Начальником штаба сделали его племянника Семена Николаевича Краснова. Младший Краснов в Гражданскую служил в армии Врангеля, получил полковничьи погоны. Казакам вручали германские удостоверения личности. Взамен казаки были обязаны поставить определенное число добровольцев «для помощи Германским Вооруженным силам в борьбе с коммунизмом и сталинской жидовской сворой».

В сентябре 1944 года при штабе СС создали Резерв казачьих войск, который возглавил генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро. Он сделал изрядную карьеру в Гражданскую войну. Получил генеральские погоны и в войсках Деникина командовал 3-м Кубанским конным корпусом. В 1920 году новый командующий белой армией барон Врангель выставил его из армии за грабежи.

В эмиграции Шкуро выступал в цирке. В 1926 году его встретил руководитель Русского общевоинского союза в Германии генерал Алексей Александрович фон Лампе.

«Бедняга Шкуро впал в полное ничтожество, — записал в дневнике фон Лампе. — Труппа его ликвидирована и частично попала в Дюссельдорф — в цирк, здесь он не может найти антрепризы, так как все сведения о труппе неблагополучны, жить не на что настолько, что обедать нечего и в пансион не плочено, — я дал ему мелочи и две марки, и он немедленно побежал покупать папиросы».

Назначение в штаб СС оказалось подарком для бывшего белого генерала Шкуро, произведенного в группен- фюреры СС. Его задача состояла в том, чтобы поставить под ружье как можно больше казаков. Полковник Гельмут Вильгельм фон Паннвиц сформировал из бывших военнослужащих Красной армии первую казачью дивизию. Казаков отправили в Сербию, где они принимали участие в охоте на партизан Иосипа Броз Тито.

Готовым служить Гитлеру казакам выделили сто восемьдесят тысяч гектаров земли в Белоруссии. Когда немцев оттуда выбили, территорию для Казакии подыскали в Северной Италии. Но Третий рейх был разгромлен. Английские войска передали советскому командованию тридцать пять тысяч казаков, сражавшихся на стороне Третьего рейха и взятых в плен. Петра Краснова с Андреем Шкуро британские власти тоже выдали Красной армии. В 1947 году обоих повесили в Москве как предателей.

Наверное, я единственный обладатель этого толстенного тома в синем переплете.

Отпечатанная на забытой ныне пишущей машинке работа посвящена интервенции стран Антанты в годы Гражданской войны. Ее автор — Галина Леонидовна Брежнева, дочь генерального секретаря ЦК КПСС.

В какой-то момент своей жизни она решила заняться наукой. В конце 1967 года главному редактору академического журнала «История СССР» Юрию Александровичу Полякову принесли небольшую статью об участии иностранных держав в интервенции в годы Гражданской войны. Автором была Галина Брежнева. Подписалась она фамилией первого мужа, которую тогда носила. Статья Милаевой «Саморазоблачение врагов революции» была опубликована в журнале «История СССР» в № 5 за 1968 год.

«Она произвела на меня хорошее впечатление, — вспоминал академик Поляков. — Высокая, стройная. Безусловно красивая, одетая просто, но элегантно, она держалась подчеркнуто скромно и уважительно».

А через пару недель Галина Брежнева позвонила главному редактору и сказала, что хочет посоветоваться по научным делам. В редакцию пришла вместе с подругой Натальей.

«Вдохновленная публикацией, — рассказывал академик Поляков, — Галина задумала подготовить кандидатскую диссертацию. Просила меня помогать ей, осуществляя научное руководство. А еще через несколько дней Брежнева позвонила и сообщила, что ей хотелось бы защищать диссертацию вдвоем с Натальей. Пришлось объяснять, что это невозможно. Интерес Галины Леонидовны к диссертации несколько увял».

Академик Поляков не знал, что диссертация уже была готова. Она сохранилась — «Дальний Восток в борьбе с интервентами и белогвардейцами». Юрий Поляков указан в качестве официального оппонента.

Почему Галина Леонидовна выбрала именно тему интервенции?

В советские времена тема казалась простой и понятной. Сейчас мы видим куда более сложную картину.

Когда после провала мирных переговоров в Брест-Литовске в начале 1918 года немецкие части начали наступление вглубь России, западные державы опасались, что кайзеровская армия захватит порты — Архангельск, Мурманск, Севастополь, Одессу, Баку, где находились поставленные союзниками оружие и боеприпасы.

Французы и англичане предложили Советской России военную помощь. Часть советских наркомов возражала против любых соглашений с империалистами. Ленин с присущим ему предельным цинизмом распорядился: уполномочить тов. Троцкого принять помощь разбойников французского империализма против немецких разбойников.

3 марта 1918 года советская делегация все-таки подписала договор с Четверным союзом. Но удастся ли его ратифицировать? Все висело на волоске. Большевики раскололись. Многие не принимали «похабного мира» с немцами.

5 марта нарком Троцкий поинтересовался у руководителя представительства американского Красного Креста в России Рэймонда Робинса: если договор не будет ратифицирован и не вступит в силу и придется продолжать войну, можно ли рассчитывать на помощь Антанты?

Союзники особенно боялись за запасы своего имущества в Мурманске и Архангельске. Там находились боеприпасы, артиллерийские снаряды, автомобили, обмундирование. Все это могло попасть в руки немцев. Решили отправить войска в Мурманск, чтобы охранять находящееся там военное имущество, а заодно и граждан стран Антанты.

Мурманский совет рабочих и солдатских депутатов, среди которых было много эсеров и меньшевиков, 1 марта 1918 года запросил Совнарком, как обороняться от наступающих немцев и белофиннов: «в каких формах может быть приемлема помощь живой и материальной силой» союзных держав?