Жак Ле Гофф - Людовик IX Святой

Людовик XIV стал королем Франции в неполных пять лет. В его малолетство регентшей была объявлена его мать, королева Франции Анна Австрийская, однако на деле государством управлял кардинал Джулио Мазарини, правивший фактически и после того, как тринадцатилетний Людовик XIV был в 1651 г. объявлен совершеннолетним (строгих законов о совершеннолетии не существовало), и регентство формально прекратилось. Мазарини умер 9 марта 1661 г., и уже на следующий день король созвал министров и объявил, что он упразднил должность первого министра и отныне всеми делами королевства будет распоряжаться лично; поэтому 10 марта 1661 г. может считаться начальной датой реального царствования Людовика XIV.

Ж. Ле Гофф подчеркивает здесь противостояние между двумя формами благочестия: традициями монашеского благочестия, сложившимися на Западе по меньшей мере в V–VI вв., и благочестием возникших как раз в ХIII в. нищенствующих орденов, в первую очередь францисканцев. Если прежние монахи стремились уйти от мира, лежащего во зле, отринуть его несовершенство и путем суровой аскезы заботиться в первую очередь о личном спасении, то новые, отказываясь вначале вообще от монастырской жизни, шли в города, на улицы, к людям и проповедью и личным примером стремились спасти этот мир, который признавали прекрасным творением Божьим. Нищенствующие братья (в современных европейских языках, в частности во французском, разделяются «moins» — традиционные монахи, собственно монахи, и «freres» — «братья», монахи нищенствующие), хотя и вели образ жизни в чем-то более аскетический, нежели члены традиционных монашеских орденов (они отказывались от любой собственности, даже коллективной, наличествовавшей у традиционных монахов, не имели ни крова, ни обуви — отсюда прозвище «босоногие братья», из одежды у них была одна ряса, они странствовали, живя только за счет подаяний и т. II.), отрицали мрачный характер прежнего благочестия. Святого Франциска Ассизского даже прозвали «joculator Dei» («жонглер Божий» (лат.)). Он и его последователи получили или сами дали себе название жонглеров (странствующих актеров той эпохи, сочетавших исполнение песен, иногда ими же и сочиненных, с акробатикой и тому подобными цирковыми трюками) за особенности францисканской проповеди. Они обращались к народу, как правило, не с церковной кафедры, а в местах скопления людей, употребляли в проповеди язык простонародья, широко применяли поэзию на местных диалектах, в которой религиозные образы сочетались с фольклорными лирическими формами и которую они сами активно сочиняли. Проповеди нищенствующих монахов изобиловали шутками, «примерами» — и все это для того, чтобы облегчить людям понимание проповеди, а следовательно, обеспечить их спасение.

Милленаристские (см. Предметный указатель — «милленаризм») идеи базируются, в сущности, на нескольких фразах из Апокалипсиса. После явления Антихриста и его пленения все праведники, Антихристу не подчинившиеся, воскреснут («это — первое воскресение», Апок. 20: 5) и «будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет» (Апок. 20: 6); после этого наступит последняя битва между Господом и сатаной, окончательная победа Бога, второе воскресение, Страшный суд, за которым последует окончательное вознаграждение праведников и наказание грешников. Тысячелетнее Царство Божие, в котором ортодоксальная Церковь предпочитала видеть аллегорическое описание рая, где пребывают праведники между первым и вторым воскресением, милленаристы понимали как некое идеальное состояние природы и общества (изобилие, мир, справедливость и т. II.), причем одни сторонники этих учений проповедовали скорое наступление этого Царства, а другие — радикальные — настаивали на возможности установить это Тысячелетнее Царство с Божьей помощью, но собственными усилиями, используя и насильственные средства. В описываемое в «Людовике Святом» время — в ХIII в. — милленаристские идеи получили сильную поддержку в популярном учении аббата из Калабрии Иоахима Флорского. Иоахим в своих писаниях «Согласование Ветхого и Нового Заветов» и «Комментарий к Апокалипсису» развивал пронизанную идеями возрождения и обновления систему последовательного развития истории: эпоха Бога Отца, Ветхого Завета и подчинения людей Богу как рабов господину (от сотворения мира до Христа); эпоха Бога Сына, Нового Завета и подчинения людей Богу как детей отцу (от Христа до 1260 г., через 70 лет после написания указанных трудов, когда должно наступить преображение мира, его обновление — ( renovatio ), и с этого времени — эпоха Святого Духа, Вечного Евангелия, являющегося высшей формой откровения и взаимной любви. Последователи калабрийского мистика — иоахимиты — считали «вечным евангелием» писания самого Иоахима. В XIV в. появилось сочинение с тем же названием, но основатель учения, видимо, полагал, что Вечное Евангелие должно быть не писаным текстом, а прямым сверхчувственным познанием истины. В писаниях Иоахима упоминается некий «dux novus» («новый вождь» (лат.)), который обновит христианское учение. Это вроде бы будет новый, совершенный Папа Римский, но возможно истолкование слова «вождь» и как коронованного светского владыки — не исключено (но и никак не доказано), что Людовик IX примерял эту роль на себя.

Чрезвычайная популярность энциклопедии Исидора Севильского «Этимологии, или Начала» объясняется особенностями средневекового мышления. Согласно воззрениям эпохи, слово не есть лишь набор звуков, но отражение самой сути обозначаемого им предмета или явления. Чтобы познать суть феномена, надо выяснить происхождение слова, его обозначающего (при том, что этимологии могли быть совершенно фантастическими). Поэтому, если слово «царь» этимологически выводится из словосочетания «справедливое правление», то справедливость входит в самую суть понятия царской (королевской) власти, и несправедливый государь как бы и не государь в полной мере.

Имеется в виду вышедшая в 1957 г. книга Ж. Ле Гоффа «Интеллектуалы Средневековья» (рус. пер. 1998 г.). Ср. также ч. III., гл. II, примеч. 6.

Ж. Ле Гофф ссылается на свою работу «Рождение чистилища», вышедшую в свет в 1981 г. В ней он утверждает, что на рубеже XII — ХIII вв. в сознании средневековых людей происходят существенные перемены, связанные с усложнением жизни, с подъемом городов, с распространением представлений о трехчленной структуре общества («молящиеся» — «воюющие» — «трудящиеся»), с развитием схоластики. Это приводит к тому, что бинарные схемы («сильный — слабый», «жизнь — смерть», «ад — рай») сменяются троичными, и это-то — на богословском уровне — приводит к появлению учения о чистилище, то есть таком месте загробного мира, где души умерших могут очиститься от грехов (если эти грехи, конечно, не слишком тяжкие) еще до Страшного суда; сроки пребывания в чистилище могут быть сокращены за счет заупокойных месс и молитв. Отечественный историк А.Я. Гуревич убедительно оспорил эту теорию Ж. Ле Гоффа (см., напр.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М., 1984. С. 328–334) и показал, что троичность характерна для самых архаических форм культуры, что троичное деление общества отмечается уже у древних скандинавов (и, весьма вероятно, у древних германцев), что представления об особом месте в ином мире, где души грешников очищаются от грехов путем временных мук, существуют еще в VI–VIII вв. (слово «чистилище» действительно отсутствует, но наличествует выражение «очистительный огонь») в народных верованиях, которые действительно получают теологическое оформление не ранее ХII в. Таким образом, по мнению А. Я. Гуревича, в указанное время происходит не «рождение чистилища», но лишь принятие этого детища «народной» религии «высокой» культурой богословов. И — главное методологическое возражение А. Я. Гуревича — «установление какой-либо зависимости между трансформацией социально-экономического строя и преобразованием традиционных бинарных структур сознания в троичные (будь то богословская схема “ад — чистилище — рай” или “социологическая” схема “молящиеся — воины — труженики”) внушает сомнения» (Там же. С. 332).