Жак Ле Гофф - Людовик IX Святой

События приняли совсем иной оборот с избранием 24 декабря 1294 года Папой кардинала Бенедетто Каэтани, получившего имя Бонифация VIII, который решил довести дело до конца. В бытность кардиналом он взял свидетельское показание у короля Карла Анжуйского и вошел в состав комиссии, занимавшейся изучением чудес. Несомненно, он нисколько не сомневался в святости Людовика, но принять такое решение его заставляли главным образом политические мотивы. Ему хотелось наладить добрые отношения с королем Франции, внуком Людовика IX Филиппом IV Красивым, который спустя несколько лет станет его злейшим врагом.

Четвертого августа 1297 года в Орвиетто, одной из папских резиденций (как и его предшественники, он боялся той опасности, которую представляли для него вражда знатных семейств и волнения черни), Бонифаций VIII объявил о своем решении канонизировать короля. 11 августа он посвятил ему вторую проповедь, а буллой Gloria, laus провозглашалась торжественная канонизация Людовика IX, праздник которого устанавливался в день его смерти 25 августа. Так наконец личная устремленность одного человека и надежды, уже более двух столетий питаемые династией Капетингов, воплотились в реальность: Франция обрела святого короля.

Король, рожденный под знаком скорби и скончавшийся на чужбине, в земле неверных, стяжал славу.

Двадцать пятого августа 1298 года во время торжественной церемонии в Сен-Дени в присутствии множества свидетелей процесса канонизации — внука нового святого, короля Филиппа IV Красивого, Жуанвиля, прелатов, баронов, духовенства, рыцарей, горожан и прочего люда, до отказа заполнивших базилику, — кости Людовика Святого «подняли» и поместили в раку позади алтаря.

Я не намерен прослеживать перипетии развития памяти и образа Людовика Святого с 1297 года до наших дней — это прекрасный и грандиозный сюжет, который мог бы прояснить историю другой (активной) памяти, памяти французской нации [486]. Но мне хочется вновь вернуться к драматичной и любопытной судьбе телесных останков Людовика Святого.

Итак, кости святого короля были помещены в раку, которая 25 августа 1298 года обрела свое место позади главного алтаря Сен-Дени. По обычаю того времени, французские короли, преемники Людовика Святого, раздавали их в качестве ценных подношений каким-либо церквам или особам. Этой подлинной политике мощей до фанатизма был предан Филипп Красивый. Внук Людовика Святого собирался перенести мощи деда из Сен-Дени в Сент-Шапель, чтобы они хранились в королевском дворце, который при нем предстал во всем великолепии.

В Средние века мощи святых были предметом истового поклонения [487]. Даже несмотря на то, что уже, по крайней мере с конца XI века, Церковь подвергала критике «поддельные» мощи, вера в чудодейственную силу «подлинных» реликвий оставалась всеобщей, свойственной для всех общественных классов и культурных слоев населения. Мощи исцеляли — стоило лишь притронуться к могиле или раке, где они находились. При жизни Людовик Святой исцелял возложением рук только золотушных. Теперь же следовало, что, прикоснувшись к этим мощам, можно было избавиться ото всех болезней. Его сила стала не просто целительной, но именно чудотворной. И влияние Сен-Дени еще более возросло, ибо он превратился в место этого обновленного, значительного, увековеченного королевского чуда. Но Филипп Красивый собрался конфисковать эти славные мощи в пользу короля и частной королевской часовни. Французская монархия, вступая на путь к абсолютизму, собиралась лишить народ благотворной силы мощей Людовика Святого. Папа Бонифаций VIII, всегда стремившийся сохранять добрые отношения с французским королем, разрешил ему приступить к переносу мощей, оговорив при этом, что плечевая или берцовая кость будет храниться у монахов Сен-Дени. Однако последние воспротивились этому. Филиппу Красивому пришлось на время оставить свою затею. Впрочем, ненадолго. Конфликт с Бонифацием VIII сменился мирными отношениями короля Франции с новым Папой Климентом V, французом Бертраном де Го. Во время интронизации Папы в Лионе в ноябре 1305 года Филипп Красивый, прибывший на церемонию, получил от Климента V согласие на перенос в Сент-Шапель головы Людовика Святого при условии, что монахам Сен-Дени останутся подбородок, зубы и нижняя челюсть. Возможно, сердце тоже было передано в Сент-Шапель.

Э. Браун справедливо заметила, что у многих народов голова считается самой важной частью тела индивидуума, центром его силы и идентичности и что нижняя челюсть для большинства этих же народов является второй по значению частью человеческого тела. В XIV веке считалось законным и даже достойным, чтобы голова святого короля была перенесена в то место (Святая капелла королевского дворца), которое само почиталось «главой королевства» ( caput regnî ). Веря, что его намерение осуществится, Филипп Красивый в 1299 года заказал известному парижскому золотых дел мастеру Гийому Жюльену великолепный ковчег, который вместе с черепом предстояло доставить в Сент-Шапель. Торжественный перенос из Сен-Дени в Париж состоялся 17 мая 1306 года. Собор Нотр-Дам в Париже также получил свою часть реликвий — ребро святого короля.

Все же монахи Сен-Дени смогли компенсировать свою потерю. В 1300 году Бонифаций VIII разрешил им каждый год торжественно отмечать годовщину смерти святого — 25 августа, а Филипп Красивый всегда старался присутствовать на торжествах. И вот 29 мая 1306 года, после переноса черепа в Сент-Шапель, скоропостижно скончался епископ Осера Пьер де Моне, которого монахи Сен-Дени считали душой, проклятой за это королем, а Филипп Красивый на охоте был ранен в ногу и не смог участвовать в церемонии 25 августа. Монахи Сен-Дени видели в этом знак божественной кары. Они сами соорудили великолепный ковчег для оставшихся у них мощей Людовика Святого и торжественно водрузили его 25 августа 1307 года в присутствии Филиппа Красивого и при большом стечении прелатов и баронов.

Тем временем раздаривание останков Людовика Святого продолжалось. Филипп Красивый и его преемники отдали фаланги пальцев королю Норвегии Хакону Магнуссону для церкви, которую тот воздвиг в память о святом короле на острове Тюсоен, близ Бергена. В числе первых бенефициантов были каноники парижского собора Нотр-Дам, доминиканцы Парижа и Реймса, аббатства Ройомон и Понтуаз. Во время посещения Парижа между 1330 и 1340 годами королева Бланка Шведская получила ковчег с несколькими костями для монастыря святой Бригитты в Вадстене. Император Карл IV во время пребывания в Париже в 1378 году получил еще несколько и отправил их в Пражский собор. В 1392 году оставшиеся кости Людовика Святого поместили в новую раку, и по этому случаю Карл VI отдал одно ребро магистру Пьеру д’Айи для Папы, два ребра герцогам Беррийскому и Бургундскому и одну кость участвовавшим в церемонии прелатам, чтобы они разделили ее между собой. Герцогу Баварскому Людвигу VII около 1430 года досталась часть этой кости для церкви в его столице Ингольштадте. В 1568 году по случаю процессии против протестантов все кости были снова привезены в Париж. В сентябре 1610 года получила одну кость Мария Медичи, но, мучимая угрызениями совести, вернула ее во время коронации Людовика XIII. В 1616 году Анне Австрийской досталась всего-навсего маленькая часть ребра, и, недовольная этим, на следующий год она стала обладательницей целого ребра. Некоторое время спустя Анна Австрийская выступила посредницей между парижскими и римскими иезуитами, ведя переговоры с кардиналом де Гизом о приобретении еще одного ребра и плечевой кости. Очевидно, при эксгумации королевских останков в Сен-Дени в гробнице Людовика Святого ничего не нашли, так как его кости были перевезены в раке в 1298 году [488]. Должно быть, эта рака развалилась, и то, что уцелело, было разбросано и уничтожено.