Юрий Соколов - Войны с Японией [От поражения к Победе. К 110-летию окончания Русско-японской войны 1904–1905 гг. и к 70-летию окончания Советско-японской войны 1945 г.]

В самом начале 1930-х гг., когда Гитлер еще только рвался к власти, честолюбивые японские генералы приступили в многострадальной Маньчжурии к реализации грандиозных планов мирового господства, согласно которым одним из объектов агрессии являлся СССР. 25 июля 1927 г. премьер-министр, министр иностранных дел и колоний Японии генерал Г. Танака (кстати, активный участник Русско-японской войны 1904–1905 гг.) представил молодому императору Хирохито меморандум, цитируемый современными японскими военными историками в фундаментальной 110-томной «Официальной истории войны в великой Восточной Азии». «После подчинения Китая» авторы меморандума предписывали Японии «вновь скрестить мечи с Россией» 2. Именно Япония в полном соответствии с меморандумом Танаки, ставшим для нее дорожной картой подготовки и участия в новой мировой войне, разожгла первые очаги гигантского вселенского пожара, который с рубежа 1 сентября 1939 г. (нападение Германии на Польшу) стал называться Второй мировой войной, и полыхали они неподалеку от границ СССР.

В этой связи следует упомянуть так называемую «политику умиротворения» агрессоров. Дело в том, что агрессия Японии в Маньчжурии в 1931–1932 гг. (ее с полным основанием можно назвать первым очагом будущего всемирного пожарища) получила, как известно, лишь словесное осуждение со стороны стран Запада. На демонстративный выход Японии из Лиги Наций никаких реальных санкций не последовало. Очевидно, лидеров этих стран вполне удовлетворило заявление главы японской делегации в Лиге Наций Ё. Мацуоки о том, что Маньчжурия оккупирована с единственной целью — сделать ее плацдармом для борьбы против СССР. Определенную уверенность в этом им давало то, что в течение нескольких лет Япония затягивала решение вопроса о заключении по инициативе СССР советско-японского пакта о ненападении, а в декабре 1932 г. и официально отказалась из-за нежелания Москвы пойти на установление дипломатических отношений с созданным японцами марионеточным государством Маньчжоу-го подписать такой пакт, который связывал бы руки японских лидеров в проведении враждебной политики в отношении Советского Союза 3. Первая половина 1930-х гг. стала периодом резкого ухудшения японо-советских отношений.

Тем временем, воспользовавшись нерешительностью мирового сообщества и накопив силы, Япония осуществила в 1935 г. захват всего северо-восточного региона Китая, граничащего с СССР, и начала в июле 1937 г. тотальную войну против этой древней страны, что вновь было проглочено Западом. Никакой реакции не последовало и на агрессивную вылазку японцев против СССР у озера Хасан в июле 1938 г. В антисоветских целях в сентябре 1938 г. было заключено и позорное «мюнхенское соглашение» западных держав с Германией и Италией по расчленению и уничтожению союзника СССР Чехословакии, поддержанное Японией.

В Японии хорошо понимали необходимость мощного европейского союзника для агрессии против советского Дальнего Востока. Первым практическим шагом в организации общеконтинентального антисоветского альянса стало заключение 25 ноября 1936 г. между Японией и Германией антикоминтерновского пакта, к которому 6 ноября 1937 г. (очевидный «подарок» советскому руководству к 20-й годовщине Октябрьской революции) присоединилась Италия, а за ней ряд других стран, в том числе (об этом редко упоминается) в феврале 1939 г. — подвассальная Японии и граничащая с СССР Маньчжоу-го 4, с чьей территории и развернулась спустя три месяца агрессия в районе монгольской реки Халхин-гол.

Важное значение для выработки основных направлений советской дипломатии имела серия вооруженных провокаций, осуществленных с санкции высшего военного командования на границах СССР или в их непосредственной близости. Главной целью этих вооруженных акций было определение уровня боеспособности советских войск, размещенных на Дальнем Востоке, и перспектив полномасштабной войны с Советским Союзом.

Японский военный фактор, с учетом этих и ряда других обстоятельств, не мог не присутствовать при выработке советским руководством политики безопасности в канун и начальный период Второй мировой войны. С учетом этого фактора очевидна в целом правильность и выверенность политического и военного курса руководства СССР вплоть до самого кануна Великой Отечественной войны, включая и вынужденное в тех условиях подписание договора о ненападении с Германией (в дни проработки и подписания этого договора советские и монгольские войска вели под командованием комкора Г.К. Жукова ожесточенные бои по разгрому соединений японской 6-й армии у реки Халхин-гол в дружественной СССР и граничащей с ним Монголии). Так вот, подписание Советским Союзом договора с Германией и разгром японских войск в Монголии привели к отрыву «обидевшейся» на Берлин Японии от союза с Германией, к тому, что в Токио не стали безоглядно следовать в русле гитлеровской политики, что вместе с подписанием Советским Союзом пакта о нейтралитете с Японией 13 апреля 1941 г. помогло ему обеспечить более полутора лет для укрепления боеспособности страны и в конце концов избежать войны на два фронта.

Огромное значение для сдерживания антисоветских устремлений японского руководства играла масштабная военная и экономическая помощь со стороны СССР Китаю, против которого 7 июля 1937 г. Япония развязала тотальную войну. Значение принципиальной позиции СССР по отношению к агрессии Японии против Китая отмечали в свое время лидеры Гоминьдана и компартии этой страны. Так, в сентябре 1939 г. Чан Кайши в телеграмме И.В. Сталину писал: «С начала антияпонской войны Япония так и не смогла полностью использовать свои вооруженные силы против нас, так как значительная их часть была связана присутствием ваших сил на границах Северо-Восточного Китая» 5. «Когда Япония напала на Китай, — писал Мао Цзэдун 28 сентября 1939 г., — а Англия, США и Франция стали проводить политику невмешательства, Советский Союз не только заключил с Китаем договор о ненападении, но и активно стал помогать Китаю в борьбе против японских захватчиков» 6.

Значение этой помощи можно оценить еще глубже, если учесть, что к 1939 г. Китай потерял в войне более одной четверти своей территории, на которой проживало 170 млн человек, располагались важнейшие предприятия по производству угля (76 %), чугуна (76 %), нефти (99,8 %), 84 % железных дорог было захвачено японскими оккупантами 7. Отмечая важность советской помощи Китаю, китайский историк Хэ Ли свидетельствует об «эффективности деятельности института военных советников из СССР», которыми были разработаны планы более 10 операций, подготовлены более 100 тыс. китайских военнослужащих, не говоря уж о том, что каждый десятый из воевавших в Китае советских летчиков погиб здесь в воздушных боях 8.