Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Дальше в листовке приводились сами документы. Вот содержание первого:

«Господин Шнейдерман! Посылаю вам человека, которому вы можете довериться на всякий случай: опрос тот же. Информируйте его, сообщите 00 744 о зако 40.53.11. А.Ю.Ф. Надеюсь, что скоро соединимся, разбив большевистские банды народных угнетателей. Положение у нас прочное. Патроны и снаряды получаем. С. 508. Ч. 7Е. X. В. 7. 17. Я. 561. А. И. 646.

Сейчас еду в Севастополь. Очень хочет вас видеть Левандовский. Место встречи прежнее. До свидания. Прапорщик Линский 14-Х-1918 г. Привет господину Рубину. При сем прилагаю условные знаки № 14».

Дальше следовало содержание расписки, которая, по мнению Сорокина, окончательно изобличала Крайнего как предателя. Вот она:

«Дана сия господину Шнейдерману на получение от него 500 руб. в качестве аванса по организации Б. Террористов. В чем и подписуюсь (так в документе. — Н.К.)

Иващенко. Г. Пятигорск, 16-10-1918».

Заканчивалось воззвание главкома так:

«В тяжелую минуту, когда на карту истории был поставлен вопрос вам, революционным бойцам, не раз разбившим черную банду капиталистов и помещиков, быть или не быть, — я принял командование Северо-Кавказскими Социалистическими Революционными войсками. Я знал, что безвыходное положение в социальном мире не существует, с твердой верой полагал, что при вашей помощи, честные революционные бойцы, можно спасти республику Северного Кавказа.

В этот тяжелый момент для нас, те лица, которым мы должны верить больше всего, оказались на стороне врагов трудящегося народа, невзирая на то, что они были избраны этим народом. Призываю всех революционных бойцов еще более сплотиться для беспощадной борьбы с кадетскими бандами и предателями трудового народа, с втершимися в наши ряды, и не поддаваться провокаторам, которые будут пытаться расстроить наши ряды. Всех провокаторов арестовывать и представлять в штаб Реввоенсовета. Смерть всем предателям и врагам трудового народа, советской власти и социальной революции.

Да здравствует Рабоче-крестьянская армия, да здравствует советская власть, да здравствуют наши вожди Ленин и Троцкий!

Командующий войсками Северного Кавказа Член РВС Сорокин » [312] Краснодарский Крайпартархив. Ф. 2830. .

Затем появилось новое сообщение под названием «Чудовищное преступление» (Заговор против советской власти). В нем говорилось:

«В нашей газете уже сообщалось о раскрытии чудовищного заговора против советской власти на Севером Кавказе и против целого ряда советских деятелей.

Заговор ликвидируется. Нити этого ужаснейшего преступления против трудового народа, как видно из показаний, помещенных ниже, вели из высшего органа советской власти на Северном Кавказе.

Из этих показаний видно, что к советской власти примазались думавшие не о благе трудового народа, а о собственной шкуре. В то время как доблестные солдаты революции проливали свою драгоценную кровь за лучшую участь трудящихся, боролись с капиталистами, буржуями и врагами трудовых масс, эти шкурники запасались материалами на костюмы, пальто, из помещенной ниже описи вещей, найденных в комнатах заговорщиков, читатели увидят до какой предусмотрительности дошли эти шкурники. Чего только нет у них про запас, вплоть до керосина и веревок!»

Дальше следовало признание младшего брата Шнейдермана, Абрама.

«Я, Абрам Израилевич Шнейдерман (Крайний), брат председателя Крайкома Крайнего, дал следующее показание: недели две тому назад в номер брата зашел Рубин с Рожанским. Я слышал, как они вели разговор совместно с братом о каком- то неизвестном для меня офицере, которому должны были передать какие-то документы, которые носили очень серьезный и секретный характер для наших войск. Офицер, о котором говорили Рубин, Рожанский и мой брат Шнейдерман, принадлежал к кадетским войскам. После этого, дня через три было вновь собрание, на котором присутствовали мой брат, Рубин, Рожанский, Дунаевский, Равикович и Турецкий.

Начало собрания я не захватил и пришел почти под конец. Из всего слышанного мною я заключил, что они вели разговор против революции. Говорили о том, что если расстроить транспорт, а также если бы удалось уничтожить некоторых вождей революции, в том числе и Сорокина, то наше дело можно было бы считать законченным. Дня четыре тому назад я сказал брату: Что мне «очень подозрительны ваши конспиративные совещания, также, насколько я понимаю, вы устраиваете заговор против советской власти». На это он мне ответил: «Ты еще мальчик и ничего не понимаешь. Дело революции все равно погибло и надо придумать, как спасти свою жизнь». Также добавил, что у нас не сегодня-завтра должны произойти колоссальные перевороты. Между прочим, сказал, что партия террористов должна уничтожить: Сорокина, Мансурова, Атарбекова, Гайченца, Одарюка и еще некоторых лиц, фамилии которых я не помню. При этом добавил: «Лишь бы удался наш план, и тода наше дело будет в шляпе».

Знаю также, что в терроре должны принять участие: Ульрих, Острецов, Борис Миньков, а также лицо, приехавшее неделю тому назад с важным поручением от кадетов, фамилии его я не помню. Лица и внешности также не могу описать, а потому, что я его видел мельком, когда он говорил с братом. Известно мне, что брат должен был ему в день ареста передать вечером какую-то диспозицию. Больше мне ничего не известно. Сам же я никакого участия в заговоре не принимал, и все узнавал через брата или подслушивал, притворяясь спящим в номере брата, куда я приходил только на ночлег. В чем и подписуюсь

Абрам Израилевич Шнейдерман.

23 октября 1918 г. Пятигорск » [313] Там же. .

В этой же газете было опубликовано еще одно сообщение под заголовком «Получение жалования без несения служебных обязанностей».

В нем говорилось:

« Абрам Шнейдеман дал следующую подписку: «Я числился в Чрезвычайном отделе при Реввоенсовете секретарем, получал 650 руб. в месяц. Вместе с тем никаких служебных обязанностей не исполнял » [314] Там же. .

Чтобы понять всю сложность ситуации, которая сложилась в связи с появлением разоблачительных документов, обнаруженных контрразведчиками Богданова при аресте Рубина, надо иметь в виду и пояснения Анджиевского. После смерти своего начальника М.Ф. Власова он возглавил ЧК Северокавказской республики и уже после гибели и самого Сорокина издал приказ, в котором, в частности, говорилось:

«Между прочим, в числе других сфальсифицированных документов, будто бы уличающих расстрелянных им (Сорокиным. — Н.К.) наших вождей, он опубликовал условные кадетские знаки, которыми как будто пользовались т. Крайний и другие его товарищи. На самом деле эти условные кадетские знаки обнаружены нами, членами ЧК, при аресте кадетского штаба в Пятигорске и Ессентуках и были переданы т. Крайнему, как члену Реввоенсовета для использования им в военных целях.