Николай Карпов - Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Обстановка требовала, чтобы и в столице Кубани были созданы руководящие партийные и советские органы. Туда из Армавира переехал областной Исполнительный Комитет Советов, и вскоре они слились с Черноморским Военно-Революционным штабом. В итоге был образован единый орган — Кубано-Черноморский Военно-Революционный Комитет. Его возглавил Я.В.Полуян.

Ян Васильевич и его брат Дмитрий Васильевич Полуяны были заметными фигурами в партийной среде на Кубани. Активно участвовала в боевой и революционной работе и их сестра — Полуян-Верецкая. Первый из названных, Ян Васильевич, состоял в партии большевиков с 1912 г. и был накануне этих событий избран членом Исполкома Советов области, отличался несгибаемой волей, принципиальностью в отстаивании своих позицией по вопросам дисциплины в партии и армии. Он активно взялся за наведение порядка в городе.

Однако с этого времени во взаимоотношениях военных и партийно-советских руководителей наметились некоторые разногласия. В главном штабе Юго-Восточной армии считали, что пока идут боевые действия, вся полнота власти должна принадлежать военным. Поэтому отношение самого Сорокина к партийным и советским региональным руководителям не отличалось дружелюбием. Хотя всем было известно, что он ранее примыкал к эсерам, сейчас ничем этой принадлежности не показывал, действовал как беспартийный, но не упускал случая «пускать шпильки» по адресу партийных властей. Но в то время, благодаря председателю ВЦИК Кубано-Черноморской республики большевика И.П.Сергиенко, очень уважительно относившегося к Сорокину, эти шероховатости сглаживались в рабочем порядке. Во всяком случае, так писал сам Сергиенко.

Разгромив войска Рады, ни Автономов, ни Сорокин вначале не предполагали, что совсем скоро им придется вести боевые действия не только против доморощенной кубанской контрреволюции и немцев, но и с Добровольческой армией, а это был очень серьезный противник.

Алексеев, Корнилов и Деникин начали создавать ее в Новочеркасске в ноябре 1917 г. под лозунгом «За единую и неделимую Россию». Ратуя за «общерусское дело», они рассматривали казачество как своего самого надежного союзника в борьбе с большевизмом, а казачьи земли как плацдарм для накапливания уже готовых сил и их похода в центр России.

Будучи не в силах противостоять наступлению красных отрядов с севера и ради обеспечения себе безопасной среды обитания Алексеев и Корнилов начали свой 1-й Кубанский, т. н. «Ледовый» поход. При этом они действовали жестко, направив свои основные силы против отрядов, в основном состоявших из иногороднего населения. Добровольческая армия была плохо вооружена, располагала очень скудными запасами зимних вещей, страдала от недостатка транспорта и продовольствия. Поэтому с самого начала в селах и станицах по пути ее следования белые начали изымать у местных жителей все необходимое для себя.

Станичники и селяне без энтузиазма воспринимали утверждения добровольческого командования о том, что, отбирая у них хлеб, другое продовольствие, одежду, лошадей и фураж, те действуют в их же интересах. Для крестьянина любой, кто позарился добытое им непосильным трудом, непременно становился его врагом, независимо от лозунгов, под какими последний воевал. Поэтому пришедшие на Кубань добровольцы встретились с ожесточенным сопротивлением, и уже после первых столкновений с местными отрядами Корнилов приказал пленных не брать, уничтожать физически всех, кто оказывает сопротивление. Именно этим можно объяснить необычную кровопролитность боевых действий с обеих сторон. Иногородние крестьяне встречали добровольцев как пришельцев, а потому противодействие их продвижению по территории Кубани все более нарастало. Добровольцы поголовно воспринимались ими как «кадеты» и офицеры, бьющиеся за свои привилегии.

Вожди белого движения держали путь на Екатеринодар, ошибочно считая, что он все еще в руках Кубанской рады. На Кубани по их расчетам обстановка сильно отличалась от той, что была на Дону, и имелась реальная возможность за счет местного казачества увеличить качественно и количественно свою армию. Для этого у белого командования был большой резерв офицерских кадров. Как впоследствии показали цифры, в числе 3683 добровольцев было 36 генералов (из них 3 полных генерала, 8 генерал-лейтенантов и 25 генерал-майоров), 192 полковника и войсковых старшин, 50 подполковников и ротмистров, 215 капитанов и есаулов, 220 штабс-капитанов, 12 морских офицеров — капитанов 1-го и 2-го ранга, и еще 1385 младших офицеров [148] Клавиш В. Белые армии. - М.: «АСТ», 2003. С. 182. .

Почти все они воевали на фронтах 1-й Мировой, а многие и Русско-японской войн и, конечно же, имели опыт руководства войсками, умели планировать и проводить их боевые действия. Но начавшаяся Гражданская война сильно отличалась от двух предыдущих. Она имела ряд очень важных особенностей, заключавшихся в том, что ныне не существовало армий в обычном значении этого слова. Они попросту не были еще сформированы. В них не имелось штатного количества солдат, да и самих штатов покуда не существовало. Это был конгломерат отрядов кое-как объединенных единым командованием, не было фронтов, какими они были в двух предыдущих войнах, штабов укомплектованных нужным количеством военных специалистов, системы обороны, не хватало артиллерии, средств связи, практически отсутствовала система тылового снабжения войск, не было подготовленных резервов. Противоборствующие части, как правило, располагались либо в достаточно больших населенных пунктах, за счет которых питались и получали подкрепления людьми, либо вдоль железных дорог. Отсюда, позже, период боевых действий вдоль линий железных дорог, за овладение станциями, особенно узловыми, и прилегающими к ним территориями назвали эшелонной войной.

Тем не менее генерал Корнилов, учитывая сложившуюся специфику военных действий, смог найти в ней определенные преимущества. Сравнительно развитая сеть железных дорог давала возможность оперативно менять направления движения, маневрировать своей небольшой, но мобильной армией.

Перейдя железную дорогу Ростов — Торговая у станицы Кагальницкой, войска Добровольческой армии параллельно ей внезапно направились на восток, к станице Лежанка (Средне-Егорлыкское) Медвеженского уезда. Этот населенный пункт оборонял батальон 154-го Дербентского полка 39-й пехотной дивизии и отряды крестьянской самообороны общей численностью до 1 000 человек. У них не было артиллерии, отсутствовали пулеметы и, несмотря на оказанное корниловцам сопротивление, Лежанку они вынуждены были оставить.

До Автономова и Сорокина эти сведения дошли с опозданием, и пока они собирали мощный кулак, чтобы нанести удар в этом направлении, Корнилов уже повернул на юго-запад, к станице Незамаевской. Блокировав сосредоточенные там красные части и уклонившись от сосредоточенных севернее и западнее частей Сиверса, которые в это время получили приказ покинуть Кубань и вступить в борьбу с немцами на Дону и в Донбассе, Добровольческая армия направилась к станице Усть-Лабинской. Только здесь Автономов и Сорокин смогли использовать значительную часть своих сил одновременно.