Сергей Медведев - Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в.

Момент истины наступил в 1896–1897 гг., когда массовые забастовки текстильщиков столицы обратили на себя серьезное внимание правящих кругов. Правительственное представление о неразвитости и патриархальности рабочих, не способных централизованно бороться за свои права, было признано ошибочным. В результате этого последние годы XIX в. были отмечены регулярным проведением совещаний, на которых правящая элита пыталась выработать единое направление в решении рабочего вопроса. После нескольких лет бесплодных дискуссий на рассмотрение правительства стали поступать проекты разных должностных лиц, которые повлияли на принципиальное изменение политического курса в отношении рабочего класса. Наряду с обычными для конца XIX – начала XX в. методами силового подавления забастовок рабочих, всё большую популярность начали приобретать идеи проправительственной агитации в среде трудящихся и борьбы за улучшение их материального положения вне контекста политической риторики. Политика попечения нашла своего приверженца в лице начальника Московского охранного отделения (MOO) С. В. Зубатова, рьяно взявшегося задело.

С назначением в 1896 г. С. В. Зубатова на должность начальника Московского охранного отделения и Д.Ф. Трепова на должность московского обер-полицмейстера началась практическая деятельность полиции по руководству рабочим движением. По замыслу Зубатова, оно должно было находиться в ведении Московского охранного отделения. Благодаря созданию собственной агентурной сети, стало бы возможным проведение подготовительной работы, в результате чего полиция и рабочие могли быть связаны прочным звеном организаций взаимопомощи. Это, в свою очередь, должно было существенно облегчить выявление политически неблагонадежных элементов на фабриках и заводах.

Сергей Васильевич Зубатов родился 26 марта 1864 г. в семье обер-офицера. Воспитывался будущий полицейский в 5-й московской гимназии, но полного курса не окончил, доучившись лишь до седьмого класса [150] По Уставу Гимназий 1871 г., принятому при министре народного просвещения Д. А. Толстом, обучение в гимназиях продолжалось восемь лет (седьмой класс был двухгодичным). . По поводу исключения Зубатова есть несколько версий, но доподлинно неизвестно, какая из них достоверна. Сам он в письме В. Л. Бурцеву, издателю журнала «Былое», пишет 27 ноября 1906 г.: «Не учебное начальство исключило меня, а родной отец в минуту раздражения на моих товарищей» [151] Козьмин Б.П. Зубатов и корреспонденты. М., 1928. С. 54. . По другим сведениям, Зубатов был исключен из гимназии за неблагонадежность, или же перестал посещать ее сам. В 1884 г. он поступил на службу канцелярским служителем в Московскую дворянскую опеку [152] Образована на основании закона «Учреждения для управления губерний» от 7 ноября 1775 г. для назначения опекунов над малолетними, наблюдения за действиями опекунов и рассмотрения их отчетов. Упразднена декретом ВЦИК и СНК от 10 ноября 1917 г. , а через два года был зачислен на должность телеграфиста третьего разряда на Московскую Центральную станцию.

С. В. Зубатов

После женитьбы на Александре Николаевне Михиной он стал заведовать библиотекой, которой владела его жена. За библиотекой, пользовавшейся популярностью среди интеллигентской молодежи, вела пристальное наблюдение полиция. Для большей эффективности наблюдения в Московском охранном отделении решили завербовать в агенты молодого библиотекаря, и летом 1886 г. он был вызван к начальнику Н.С. Бердяеву. Вот как сам Зубатов описывает эту встречу в справке о служебной деятельности: «Начальник отделения был крайне удивлен, что я целям революционеров никогда не сочувствовал и не сочувствую, а с большинством посещавших библиотеку не знаком, а потому я был очень рад доказать фактически, что я всегда стоял на стороне существующего порядка и никогда не был противоправительственным человеком, почему и согласился быть сотрудником отделения » [153] ГА РФ. Ф. 1695. Оп. 1. Д. 40. Л. 16–17. .

Деятельность С. В. Зубатова в качестве секретного сотрудника продолжалась три года и была довольно успешной. В результате его внедрения в организацию «Народная воля» некоторые ее члены были арестованы и сосланы в Сибирь. 27 ноября 1888 г. Зубатов подает прошение министру внутренних дел Д.А. Толстому с ходатайством об определении на государственную службу с причислением к Министерству внутренних дел и откомандированием в распоряжение московского обер-полицмейстера. С начала 1889 г. он официально служит в Московском охранном отделении в качестве чиновника для поручений. С 1894 г. Зубатов – помощник начальника Московского охранного отделения, в тот же год он получает орден святого Станислава второй степени: «Государь Император в 18 день сего мая Всемилостивейше соизволил пожаловать его, Зубатова, кавалером ордена св. Станислава 2 степени; “об отличной усердной и ревностной службе Помощника Начальника Отделения, губернского секретаря Сергея Зубатова, по засвидетельствовании Господина Министра Внутренних Дел”» [154] ГА РФ. Ф. Р-5802. Оп. 2. Д. 24. Л. 10. . В 1896 г. С. В. Зубатов назначен начальником Московского охранного отделения, а уже в 1900 г. он получил очередную награду, на этот раз из Болгарии. 15 марта 1900 г. представитель дипломатического агентства Болгарского княжества обращался к Сергею Васильевичу с депешей: «Я покорнейше прошу мне подтвердить получение их (документов о награде. – С.М.) и в то же время сообщить, получили ли Вы уже их: Вы – командирский Крест, а Г-н Медников – офицерский Крест Болгарии гражданской службы» [155] Там же. Л. 6. .

Практически сразу после повышения по должности С. В. Зубатов начинает претворять в жизнь свои наработки в политическом розыске и производит аресты среди московских социал-демократов, пытаясь завербовать из их числа агентов для руководства рабочими организациями. Посредством неформальных разговоров с подследственными Зубатов формировал секретную агентуру для реализации своих идей в деле политического сыска. Пройдя школу секретных сотрудников, он лучше, чем кто-либо, понимал их психологию, был ближе к их интересам. Сам Сергей Васильевич так отзывался о своих разговорах с арестованными: «Теперь для меня ясно, почему я мучился столько времени: мне нужно было по совести сознать свое превосходство над революционерами, и здесь шахермахерствуют самым богопротивным способом; я искренне говорю с людьми и тем самым щиплю их за сердце, а тут ловкость акробата. Если так надо вести дела, то я – пошлый дурак, зря себя мучающий. Но это не так. Моя система бесед адски трудная, но, думаю, бесконечно благодарнее таких “приемов”. Ведь, узнав о них, можно все и вся возненавидеть от всей души, сердца и помышления. Это не примирение с врагом, а разрыв на век» [156] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 5. Ч. 16. л. Б. Л. 172. .