Марк Алданов - Ленин (американский вариант)

С другой стороны, он гораздо энергичнее Бакунина, когда речь идёт о беззащитных. Он проповедует и применяет самый безжалостный террор. Бакунину довелось встретить серьёзный отпор. Его дважды приговаривали к смерти, много лет он провёл в крепости Оломоуц на цепи, а также в Петропавловской крепости и в Шлиссельбурге, где потерял зубы от цинги. При этом Бакунин никогда не проповедовал террор. Жестокость была отвратительна его щедрой натуре.

И снова в отличие от Ленина Бакунин не был честолюбив и не стремился к власти. В его книгах нет размышлений о диктатуре пролетариата, хотя социальная основа революции в его понимании та самая, на которую сейчас опирается Ленин. Хотя Ленин никогда этого не понимал, Бакунин сформулировал проблему самыми грубыми словами:

«Под ‘цветом пролетариата’ я понимаю великую массу, миллионы людей нецивилизованных, некультурных, не обладающих никаким наследием, погрязших в нищете, тех, которых Энгельс и Маркс предпочитают подчинить патерналистскому строю с самым сильным правительством [109] Таковы собственные слова Энгельса в подробном разъяснительном письме нашему другу Каффиеро. – Примечание Бакунина. ради их собственного блага поскольку, как всем известно, любое правительство правит в интересах масс. Под ‘цветом пролетариата’ я понимаю многочисленную чернь, сброд, который совершенно свободен от груза буржуазной цивилизации, и несёт в себе, в своих страстях, инстинктах, надеждах, во всех нуждах и страданиях, неотделимых от его положения в обществе, — несёт зародыш будущего социализма. Этот сброд взятый сам по себе достаточно силён в настоящую минуту, чтобы начать социальную революцию и привести её к триумфальной победе! [110] Бакунин. «Отрывки». Сочинения, том IV, стр. 414. »

По моему мнению Жорж Сорель был главным образом теоретиком пролетарской всеобщей стачки. В этом была его ошибка, Сорель слишком много вложил в посредственные сочинения, доказывающие его идею, тогда как после войны революционеры в России, Германии, Австрии и Венгрии эту идею отбросили. Тем не менее, именно Сорель стал духовным отцом синдикализма. Он единственный из всех социалистов был философом, психологом и, если угодно, поэтом «творческого насилия». Карл Маркс был только социологом и в этом качестве без сомнения превосходил Сореля, но Марксу вероятно никогда не пришло бы в голову всерьёз рассматривать теорию насилия с психологической точки зрения. В этом вопросе, больше чем в каком-либо ещё, мы видим духовное родство Сореля и Ленина.

Теоретик и вождь большевиков позаимствовал у Маркса (часто искажая его мысли, хотя, как мне кажется, в целом достаточно верно) теорию классовой борьбы, идею о мессианской роли пролетариата – «научный» социализм, замысел диктатуры пролетариата и ожидание катастрофического краха капитализма. У Бакунина он принял веру в возможность коммунистической революции как угодно, когда угодно, где угодно, и эту веру объединил, Бог знает, как, со своим пониманием марксизма. Наконец он обнаружил у Сореля, который не принадлежит к его любимым авторам, глубокое убеждение в необходимости и святости насилия.

Не стану излагать в подробностях теорию всеобщей пролетарской стачки, которая по Сорелю является теорией самой социальной революции. Думаю, что с его теорией знакомы все, просто процитирую некоторые места из его гимна «творческому насилию», очень злободневного сейчас в свете нашего опыта Мировой Войны и большевистской революции:

«Пролетарское насилие не только делает возможной грядущую революцию, но и представляет собой, по всей видимости, единственное средство, которым располагают отупевшие от гуманизма европейские нации, чтобы вновь обрести прежнюю энергию. Такое насилие заставляет капитализм вернуться к своей чисто материальной роли и помогает ему возвратить себе те воинственные качества, которыми он некогда обладал. Растущий и хорошо организованный рабочий класс может принудить класс капиталистов продолжать вести ожесточенную промышленную борьбу. Если навстречу богатой, истосковавшейся по победам буржуазии поднимется сплоченный революционный пролетариат, то капиталистическое общество достигнет своего исторического совершенства. … Опасность, угрожающая будущему мира, может быть устранена, если пролетариат станет упрямо придерживаться революционных идей с тем, чтобы воплотить в жизнь Марксово учение, насколько это будет в его силах. … Пролетарское насилие, осуществляемое как чистое проявление чувства классовой борьбы, предстает, таким образом, как нечто возвышенное и героическое. … Те, кто внушает народу, что он должен на пути к будущему исполнять некий бесконечно идеалистический мандат правосудия, заслуживают лишь отвращения. Эти люди способствуют, в сущности, укреплению того взгляда на государство, который и был причиной всех кровавых сцен 1793 года, тогда как идея классовой борьбы помогает очистить понятие насилия. … идея всеобщей стачки, непрерывно обновляемая чувствами, которые возбуждает пролетарское насилие, порождает героическое настроение [111] Жорж Сорель «Рассуждения о насилии» стр. 128, 130, 161, 388. ».

Сорель – мыслитель очень личного характера, кроме того, он называет себя самоучкой. Такие качества были безусловно необходимы, чтобы создать философию насилия и миф всеобщей стачки. При его обширной начитанности Сорель подпал под особенное влияние трёх авторов: Маркса, Ренана и Бергсона – самое странное сочетание, какое только можно вообразить. «Капитал», «Молитва в Акрополе», «Время и свобода воли» и в результате синдикализм! К списку следует добавить Дарвина, Ницше и Гартманна.

Интеллектуальная лаборатория в голове у Сореля синтезировала причудливую амальгаму на удивление целостную, оригинальную, очень личную и во многом интересную. Изучая его систему, особенно сегодня, невольно задаёшься вопросом, почему Сорель избрал всеобщую стачку высшим проявлением насилия. Его доводы с гораздо большим основанием можно применить к военному мятежу или гражданской войне. Кажется, на Сореля произвело большое впечатление поражение Первой Русской революции. Интересно, теперь, когда мы наблюдали целый рад успешных революций, взялся бы Сорель ещё раз сочинять «Размышления о насилии»? Держался бы по-прежнему за провалившуюся идею всеобщей стачки? Может быть, он разработал бы новый миф гражданской войны? Я нисколько не иронизирую. Можно констатировать факт, что всеобщая стачка не играет в системе Сореля важной роли.

По Сорелю «нормальное развитие всеобщей стачки» подразумевает «цепочку актов насилия», необходимых для поддержания морального духа революционного синдикализма. Такая цепочка обладает непреодолимой привлекательностью для Сореля, особенно когда речь заходит о буржуазных нанимателях, удерживающих работников в нужде.