Бонифатий Кедров - О «Диалектике природы» Энгельса

Ясно, что в таких условиях приниматься за продолжение работы над «Диалектикой природы» Энгельс не мог. К тому же с возрастом прибавилось новое осложнение: у Энгельса из года в год слабело зрение. Ему разрешили работать только несколько часов и только при дневном свете, а занятия при вечернем освещении были запрещены. А ведь у Маркса почерк был такой, что разбирать его стоило громадного труда.

И все же, когда работа над III томом «Капитала» приближалась к концу, Энгельс решил продолжить свою работу над «Диалектикой природы» и подготовил все её рукописи к тому, чтобы начать их литературную обработку. С этой целью он разделил их на четыре группы в зависимости от степени их подготовленности. Возможно, что это было сделано в 1894 или даже 1895 году. Но смерть помешала выполнению данного намерения.

Как уже отмечалось, неотложные дела не давали Энгельсу возможности возобновить прерванную им работу над «Диалектикой природы». Ведь и после окончания III тома «Капитала» Энгельс продолжал свою работу над трудами Маркса. На очереди сначала стояло то, что Энгельс называл IV томом «Капитала», затем — подготовка собрания сочинений Маркса, о чем Энгельс пишет издателю 15 апреля 1895 г., т.е. всего за три с лишним месяца до своей смерти: «...у меня есть план — снова вынести на суд публики мелкие произведения Маркса и мои в виде полного собрания сочинений и притом не выпусками, а сразу целыми томами» [1-9] [1-9] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 385, .

Совсем незадолго до своей смерти Энгельс собирался также переиздать статьи Маркса из «Рейнской газеты». Франц Меринг вспоминает, что он собрал для Энгельса эти статьи, но смерть пришла, когда едва был только собран нужный материал.

Итак, Энгельс оставался до конца верным другом Маркса как при жизни Маркса, так и после его смерти. Эта великая дружба сопровождалась беспримерным самопожертвованием со стороны Энгельса. И живым свидетельством этого служит незаконченная рукопись «Диалектики природы», которая была любимым детищем Энгельса, его заветной мечтой и задушевной мыслью. Какое величие человеческой души, какую верность великому учению своего друга проявил этой своей жертвой Энгельс! Невольно хочется склонить голову перед ним как человеком, ученым и борцом за великие идеалы. Его жизнь была подвигом, совершить который может не каждый, а только тот, для кого все личное отступает на задний план перед общезначимым, общественно необходимым.

Некролог, посвященный смерти Энгельса, Ленин напал эпиграфом: «Какой светильник разума погас, какое сердце биться перестало!». И далее: «Маркс умер, не успев окончательно обработать свой огромный труд о капитале. Вчерне, однако, он был уже готов, и вот Энгельс после смерти друга принялся за тяжелый труд обработки и издания II и III тома «Капитала». В 1885 г. он издал II, в 1894 г. III том (IV он не успел обработать). Работы над этими двумя томами потребовалось очень много» [1-10] [1-10] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 12. . Ссылаясь на мнение другого лица, Ленин соглашается с тем, что изданием II и III томов «Капитала» Энгельс соорудил своему гениальному другу великолепный памятник, на котором невольно, неизгладимыми чертами вырезал свое собственное имя. «Действительно, — продолжает Ленин, — эти два тома «Капитала» — труд двоих: Маркса и Энгельса. Старинные предания рассказывают о разных трогательных примерах дружбы. Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учеными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе. Энгельс всегда — и, в общем, совершенно справедливо — ставил себя позади Маркса. «При Марксе, — писал он одному старому приятелю, — я играл вторую скрипку». Его любовь к живому Марксу и благоговение перед памятью умершего были беспредельны. Этот суровый борец и строгий мыслитель имел глубоко любящую душу» [1-11] [1-11] Там же. .

Об истинности этой ленинской характеристики свидетельствует вся жизнь и деятельность Энгельса; 34 года своей жизни Энгельс посвятил тому, чтобы Маркс мог творить и чтобы его труды могли увидеть свет. Современному молодому поколению советских людей есть у кого учиться и есть чему учиться не только в смысле следования самому учению Маркса и Энгельса, продолженному Лениным, но и их личной жизни, полной самых высоких и благородных поступков, на какие только способен человек.

В следующей главе мы расскажем о двух планах «Диалектики природы», которыми в разное время руководствовался Энгельс при работе над своей книгой.

Вряд ли мы ошибемся, если скажем, что не очень многие читатели по-настоящему вдумывались в то, каковы были замыслы и планы работы Энгельса над «Диалектикой природы», какие далеко идущие цели он ставил перед собой. И уж, вероятно, никто не представляет себе, какое место в общей системе всего марксистского учения должна была занять «Диалектика природы». На всех этих вопросах мы остановимся в первую очередь. Но прежде чем ответить на них, нужно, хотя бы кратко, проследить историю работы Энгельса над своей книгой, историю того, как книга была задумана, как начиналась, продолжалась и прерывалась работа над ней и как она, наконец, в виде незаконченной рукописи, в виде множества отдельных статей, крупных фрагментов и мелких заметок дошла до нас.

Вопросами естествознания Энгельс стал интересоваться еще в 40-х годах XIX в. Но сначала это был лишь попутный интерес, вызванный главным образом работой Энгельса в области политической экономии, а также анализом положения Англии в XVIII в. В начале 50-х годов он, находясь в Манчестере, занялся физиологией. В конце 50-х годов, ознакомившись с первыми двумя великими открытиями в естествознании, сделанными в 30—40-х годах (клеточная теория и теория превращения энергии), он уже берется за их философское толкование с позиций диалектики, как уже говорилось выше. Он просит Маркса прислать ему гегелевскую «Натурфилософию» и хочет сравнить то, что писал «старик» (т.е. Гегель), с новейшими успехами естествознания.

В 1859 г. вышел в свет труд Дарвина «О происхождении видов», который был прочитан Марксом и Энгельсом и обсужден ими сначала между собой, а затем и с другими учеными и общественно-политическими деятелями. Так в поле зрения было включено третье великое открытие естествознания их эпохи.

В 60-х годах в Манчестере, где жил и работал тогда Энгельс, появился молодой химик-коммунист К. Шорлеммер с которым Энгельс вскоре же сблизился и с которым постоянно обсуждал вопросы естествознания и его истории. Благодаря этому в круг интересов Энгельса вошли и химическая атомистика, а также вопросы, пограничные между химией и биологией.