Евгений Анисимов - Держава и топор

Батоги – палки – считали самым легким наказанием, что отразилось в пословице: «Батоги – дерево Божье, терпеть можно». Технику битья батогами описывает Берхгольц, наблюдавший ее в Петербурге в 1722 году. Он уточняет, что преступника бьют по голой спине, что палки толщиной в палец и длиною в локоть и что еще двое ассистентов держат его врастяжку за руки. Позже битье батогами упростили – наказываемого стали привязывать к «кобыле». Другое наказание батогами предназначалось для должников и недоимщиков на правеже. В этом случае батогами били по голым ногам – по икрам или пяткам. Для церковников использовали шелепы – толстый веревочный кнут. Наказание шелепами не считалось позорящим, не требовало лишения сана и являлось дисциплинарным наказанием духовных персон, так называемым «усмирением».

Закон предусматривал и такую меру наказания, как членовредительство , то есть отсечение иных, кроме головы, частей тела, что непосредственно не вело к смерти. Отсекали руки (до локтевого сустава), ноги (по колено), пальцы рук и ног. За более легкие преступления (или в милость) отрубали менее важные для владения руками пальцы, в других случаях отсекали все пальцы. Впрочем, такое наказание упоминается редко. С началом петровских реформ стоящие у власти поняли, что преступники – лучшие работники многочисленных строек, и поэтому отсечение членов (в том числе пальцев), не позволявшее работать, фактически прекратилось.

С экзекуциями, уродующими человека (« рвать ноздри » и « резать уши »), не все ясно. В источниках постоянно встречаются пять глаголов, обозначающих эту экзекуцию: «пороти», «рвать», «вынимать», «вырезать» и «резать». Первые три глагола означали нанесение рваных ран, в частности удаление специальными щипцами крыльев носа. Отрезание ушей и вырезание носа применялось при наказании закоренелых преступников. Можно полагать, что ноздри у них были уже вырваны, но теперь ноздри полностью удалялись ножом. Но утверждать это как бесспорный факт мы не можем, так как известны указы, когда преступников наказывали явно впервые, но в приговоре писали: «По вырезанию ноздрей и урезанию языка» или «Бив кнутом и вырезав ноздри, послать на каторгу в вечную работу». Среди подвергшихся телесным наказаниям в 1725–1761 годах ноздри вырваны или вырезаны почти у четверти наказанных (353 из 1532), причем большую часть из них (328 из 353) подвергли увечению после наказания кнутом. Как известно, в тюрьме и на каторге всегда находились «умельцы», которые лечили каторжников, так что через несколько лет рваные ноздри становились почти незаметны. Сибирский сторожил Н. Абрамов записал тобольское предание о заращивании вырванных ноздрей: «Я слышал в детстве от стариков, что будто пониже плеча правой руки его был вырезан кусочек мяса, приложен к ноздрям, и посредством разгноения, зарощены вырванные части».

Первое упоминание о казни « урезания (урывания) языка » относится к 1545 году, последнее – к 1743 году. Урезание делалось с помощью заостренных щипцов и ножа. Как оно именно проводилось, точно не известно. Приговоры не уточняли, как глубоко нужно вырезать язык. В них говорилось обобщенно: бить кнутом и сослать, предварительно «урезав язык» или «отрезав языка». Наблюдать за действиями палача при экзекуции было трудно, поэтому можно было дать палачу взятку и тогда он мог отсечь только кончик языка. О том, что лишенная языка А. Г. Бестужева говорила, известно из легендарных сведений о ее жизни в Якутске. Повторное удаление языка было уже, как правило, полным – «из корения», что делало жизнь изуродованного человека очень трудной: говорить ему было уже нечем и к тому же лишенный языка во сне постоянно захлебывался слюной и не мог жевать еду.

Урезание языка, подобно отсечению руки или пальца, приближалось к «материальным казням», когда не просто наказывали человека, а отсекали тот его член, с помощью которого было сказано или написано гнусное слово. В приговоре по делу Григория Трясисоломина подчеркнута связь преступления и наказания: «За его воровския непристойныя речи велели казнить: вырезать ему язык ». Из всех дел первой половины XVIII века, которые кончались для преступника урезанием языка, большинство относилось к произнесению преступниками особо дерзких, «скаредных речей». Отсекали язык и за молчание тем людям, которые не известили власти о важном государственном преступлении. В 1733 году так казнили пять человек свидетелей, знавших, но не донесших на самозванцев Труженикова и Стародубцева. В приговоре о них отмечалось: «За неизвет их на означенных самозванцев… урезать языки».

Обычно в самом конце экзекуции преступника, подлежащего ссылке на каторгу, клеймили . Это делалось для того, чтобы преступники, как сказано в указе 1746 года, «от прочих добрых и не подозрительных людей отличны были ». В указе 1765 года об этом говорится: «Ставить на лбу и щеках литеры, чтобы они (преступники. – Е. А. ) сразу были заметны ». Стоит ли много говорить о том, что клейменный позорным тавром человек становился изгоем общества. Если вдруг приговор признавался ошибочным, то приходилось издавать особый указ о помиловании, иначе «запятнанного» человека власти хватали повсюду, где бы он ни появлялся.

Чем клеймили («пятнали» или «ставили знаки») и как происходило само клеймение («запятнание», «поставление литер»)? Известно, что для клеймения использовались «городовое пятно» (возможно, городовой герб, буква или эмблема города), орел, а также литеры. Родиона Семенова было приказано «запятнав пятном „ведьми“ с порохом в лоб в трех местах ». Иначе говоря, на лбу у него было три буквы «В». До 1753 года чаще всего на щеках и лбу преступника ставили слева направо четыре литеры «В» «О» «Р» и «Ъ», после 1753 года – только три первые буквы с помощью присланных из Юстиц-коллегии «стемпелей». Указ 1753 года предполагал, что «В» ставится на лбу, буква «О» – на правой щеке, а буква «Р» – на левой.

Во второй половине XVIII века стали стремиться «написать» на лице человека его преступление. Самозванца Кремнева по указу Екатерины II 1766 года клеймили в лоб литерами «Б» и «С» («Беглец» и «Самозванец»), а его сообщника попа Евдокимова – литерами «Л» и «С» («Ложный свидетель»). Оренбургская секретная комиссия по разбору дел пленных пугачевцев в 1774 году выносила приговоры о клеймении преступников следующими буквами: «З» – «Злодей», «Б» – «Бунтовщик» и «И» – «Изменник».

В XVII–XVIII веках техника клеймения состояла в том, что специальным прибором с иглами наносили небольшие ранки, которые затем натирались порохом. В указе 1705 года предписывалось натирать ранки порохом «многажды накрепко», чтобы преступники «тех пятен ничем не вытравливали и живили и чтоб те пятна на них, ворах, были знатны по смерть их». Однако колодники умели выводить позорные клейма – они не давали заживать «правильным» ранкам и растравливали их. В результате четкие очертания букв терялись. Не случайно указ о наказании закоренелых преступников 1705 года предписывал «пятнать новым пятном». Уже в начале XIX века просвещенные чиновники понимали дикость вырезания ноздрей и клеймения людей. Однако эти формы наказания отменили только по указу 17 апреля 1863 года.