Николай Коняев - Игрушки императоров

В 1747 году Петр Федорович завел свору собак и начал их дрессировать, безжалостно истязая животных.

Императрица Елизавета Петровна, заметив это, категорически запретила ему держать собак во дворце, но наследник престола не послушался. Свору он поселил в чулане возле спальни жены.

«Сквозь дощатую перегородку алькова, — вспоминала потом Екатерина II, — несло псиной, и мы оба спали в этой вони».

Когда же она попросила убрать собак, супруг ответил, что нет возможности иначе устроить, потому как, если узнает тетенька, она будет очень сердиться. Более того, как вспоминает Екатерина II, он потребовал, чтобы жена хранила его секрет…

Все эти эпизоды могли показаться забавными, но в том-то и дело, что герою их уже перевалило на третий десяток.

Однажды Екатерина увидела в комнате мужа болтающуюся в петле крысу.

— Что это значит, Ваше Высочество? — спросила она.

Великий князь без тени улыбки объяснил, что крыса совершила уголовное преступление, наказуемое по законам военного времени (Россия и Пруссия вели тогда войну) жесточайшей казнью. Преступница проникла ночью в картонную крепость, перелезла через стену и сгрызла двух слепленных из крахмала часовых, что несли вахту на бастионе.

К счастью, верная собака поймала ее. Военно-полевой суд приговорил преступницу к повешению, и теперь три дня она будет висеть «на глазах публики для внушения примера».

Было тогда Петру Федоровичу уже двадцать пять лет…

Целыми днями расставлял он на столах солдатиков.

Вдоль столов были прибиты медные решеточки с трещотками. Стоило дернуть за шнурок, и раздавался звук, похожий на беглый ружейный огонь.

Часами мог забавляться великий князь стрельбой игрушечных солдат…

И каждый вечер производил «развод патрулей», являясь к столам с игрушками в генеральском мундире, в ботфортах со шпорами. В мундирах должны были присутствовать на разводе патрулей и лакеи.

Ничего не переменилось в характере Петра Федоровича и в 1761 году, когда умерла Елизавета Петровна и он взошел на русский престол.

И смерть тетки, и собственная коронация казались ему всего лишь новой игрой. Как к игрушкам, относился он и к русской армии, которую немедленно приказал переодеть и перемуштровать, и к русской церкви, из которой приказал вынести все иконы святых мучеников, и к самой Российской империи…

Правда, новые игрушки быстро наскучили ему, и он снова вернулся к полюбившимся куклам…

Он играл в куклы и 23 июня 1762 года, когда восставшие полки провозгласили императрицей его жену, Екатерину II…

Играл, когда его, арестованного, везли в Ропшу…

Играл, пока 7 июля удар табакеркой, зажатой в руке любовника его жены, не прервал эту нелепую и страшную для страны игру последнего внука сумасбродного преобразователя России [9]…

Его рождение воспел в своей оде Михаил Васильевич Ломоносов…

Павлу исполнился год, когда была издана первая в стране грамматика русского языка…

Два — когда открылся первый русский государственный театр…

Три — когда основали Академию художеств…

Будущий император рос под грохот победных залпов Семилетней войны: взят Кенигсберг, пал Берлин, впервые прозвучало еще незнакомое имя — Суворов…

Павел был первым русским императором, которого готовили к этому титулу с первого дня жизни. И многое, что делалось для Павла, делалось для всей страны в прямом и переносном смысле. Павел был еще ребенком, но с его именем уже прочно связывалось само это понятие — первое.

Ему была сделана первая в стране детская прививка оспы, а первый русский учебник по физике назывался «Краткие понятия о физике для употребления Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Павла Петровича».

И это не случайно.

В душных, жарко натопленных покоях императрицы Елизаветы Петровны, где Павел провел свои первые годы, считалось, что с его рождением восстановится запутанный Петром I порядок престолонаследия, закончится чехарда дворцовых переворотов, навсегда будет ограждена страна от засилья всевластных временщиков.

Считалось, что с рождением Павла завершается миссия Екатерины.

«Только что спеленали его, — вспоминала потом Екатерина Великая, — как явился по приказанию императрицы духовник ея и нарек ребенку имя Павла, после чего императрица тотчас велела повивальной бабушке взять его и нести за собою, а я осталась на родильной постели… В городе и империи была великая радость по случаю этого события. На другой день я начала чувствовать нестерпимую боль, начиная от бедра вдоль голени и в левой ноге. Боль эта не давала мне спать, и, сверх того, со мною сделалась сильная лихорадка; но, несмотря на то, и в тот день я не удостоилась болыпаго внимания…»

Ребенка навсегда отняли от матери, и теперь Екатерина «могла узнавать о нем только украдкой, потому что спрашивать о его здоровье значило бы сомневаться в заботе, которую имела о нем императрица, и это могло быть принято очень дурно…

Павла держали в чрезвычайно жаркой комнате, запеленавши во фланель и уложив в колыбель, обитую мехом чернобурой лисицы».

Во второй раз Екатерине показали сына спустя шесть недель, в третий раз уже весной…

Ее ребенок принадлежал не ей, а Российской империи.

Павлу было четыре года, когда воспитателем ему назначили Федора Дмитриевича Бехтеева. В первый же день вступления в должность Федор Дмитриевич посадил четырехлетнего великого князя учиться грамоте.

Вместе с Павлом сели за парту и прислуживавший Павлу дворянин Иван Иванович Ахлебин, и мамушка Анна Даниловна. Они притворились, что не умеют грамоте и будут учиться вместе с великим князем…

С четырех лет Павла стали одевать в такое же, как у взрослых, платье и парик.

Парик Павел носил с тех пор каждый день до конца жизни…

Конечно, никак не связано с ребенком, надевшим в четыре года парик и взрослое платье, открытие первого медицинского факультета в России или изобретение солдатским сыном Иваном Ползуновым первой в мире паровой машины…

Но вместе с тем связано.

Самим фактом своего рождения Павел создавал уверенность в завтрашнем дне для всей страны, ту уверенность, без которой не могло быть ни медицинского факультета, ни Ивана Ползунова со своей машиной.

Надеждам страны на спокойную, уверенную жизнь не суждено было сбыться…

25 декабря 1761 года умерла дочь Петра Великого, императрица Елизавета Петровна.

В этот день и обрывается детство Павла.

На русский престол взошел его отец, Петр III, который по умственному развитию почти не отличался от своего семилетнего сына. Так же как и сын, увлеченно играл он оловянными солдатиками, так же как и семилетний ребенок, совершенно не готов он был к управлению гигантской империей.