Лев Гинцберг - История фашизма в Западной Европе

Ячейки ХОНС были двух родов — синдикалистские и политические. Первые состояли из 10 членов и строились по профессиональному принципу, вторые насчитывали до 100 представителей разных профессий.

Многое в пропаганде и символике ХОНС объединяло эту организацию с прочими испанскими правыми: идеализация традиционных «испанских ценностей», восхищение Испанией времен католических королей Изабеллы и Фердинанда, призывы к «национальному единству», ненависть к «либерализму», апрельской республике и рабочим организациям марксистской ориентации. Но были и определенные отличия. Ледесма Рамос, ярый приверженец Гитлера и Муссолини, рвался перенести идеи и практику германского и итальянского фашизма на испанскую почву. Это не помешало «первому фашисту» заимствовать некоторые программные установки и у испанского анархизма и анархо-синдикализма. В своих работах, прежде всего в книге «Фашизм ли в Испании?» [768] Lanzas P. ?Fascismo en Espana? (Sus origines, su desarrollo, sus hombres). Madrid, 1935. Роберто Ланзас — псевдоним Р. Ледесма Рамоса. , он выдавал себя за сторонника передачи средств производства синдикатам производителей, выразив при этом надежду, что рабочие, объединенные в синдикаты, «возродят страну». Приемлемыми для ХОНС оказались методы прямого действия, включая индивидуальный террор и некоторые иные тактические установки анархистов и анархо-синдикалистов. Однако в отличие от анархо-синдикализма хонсисты превозносили беспрекословное повиновение государственной власти. Именно государство должно было осуществлять верховное руководство синдикатами производителей, что, по мнению хонсистов, не могло не привести к окончательному искоренению классовой борьбы, которую хонсисты объявили «незаконной». Не свойственны были испанскому анархо-синдикализму и крайний национализм, и восхищение имперским прошлым Испании [769] На последнее обращает внимание Э. Нольте. — Nolte E. Der Faschismus von Mussolini zu Hitler. Munchen, 1968, S. 225. .

ХОНС "избрала для себя знамя из трех полос — красно-черно-красное. Символом ХОНС были изображенные в виде креста стрелы и ярмо (знак был заимствован из герба католических королей). Символика ХОНС, а также лозунги— «Арриба» («Возвысься») и «Испания — единая, великая и свободная» — позднее прочно вошли в арсенал испанского фашизма.

По признанию Ледесма Рамоса, «на протяжении всего 1932 г. активность ХОНС была равна нулю» [770] Цит. по: Payne S. Falange. A History of Spanish Fascism. Oxford, 1962, p. 19. . Первые испанские фашистские группы оказались в политическом вакууме. Им не удалось заинтересовать своей программой те слои, во имя сохранения экономических и политических позиций которых они действовали.

Провозглашением республики революция в Испании не окончилась, а скорее началась. Надежды правых республиканцев, выражавших интересы известной части крупной буржуазии и латифундистов, на то, что им удастся, используя Учредительные кортесы, контролировать и направлять политические процессы, не оправдались.

Возраставшая день ото дня политическая активность самых широких масс, прежде всего пролетариата, придавала силы депутатам Учредительных кортесов от левореспубликанских и социалистических партий, располагавших 53% мандатов, не только в борьбе с монархистами, но и в борьбе с правыми республиканцами и радикалами. Испанские банкиры и аграрии-латифундисты, экономическая мощь которых не была сколько-нибудь серьезно поколеблена революцией, с беспокойством взирали на бурную законодательную деятельность республиканских кортесов, опасаясь, как бы за весьма решительными словами не последовали в будущем столь же решительные действия.

Конституция 1931 г., о которой Алкала Самора, правый республиканец, еще недавно признанный лидер республиканской коалиции, сказал, что она «призывает к гражданской войне» [771] Цит. по: Pla I. Historia de la Segunda Republica Espanola, v. 2. Barcelona, 1940—1941, p. 6. , особенно ее 44-я статья, казалось, оправдывала тревогу воротил финансового капитала и землевладельческой аристократии. В этой статье речь шла о том, что «имущество всякого рода может быть объектом принудительной экспроприации ради общественного блага за справедливое вознаграждение, если только не будет постановлено иначе законом, одобренным кортесами абсолютным большинством голосов» [772] Constitution de la Republica Espanola. Madrid, 1931, art. 44. .

Саботируя законодательство республики, латифундисты и финансовые магнаты готовились к сокрушению республиканского строя. Однако на первых порах испанская реакция игнорировала немногочисленных хонсистов, предпочитая правые партии, не отвергавшие принципа парламентаризма. Еще не было предано забвению бесславное крушение диктатуры Примо де Ривера, ликвидировавшей парламентские учреждения и систему политических партий. К тому же антикапиталистическая фразеология, экстравагантная, нарочито плебейская манера поведения хонсистов не укладывались в представления испанских правых о том, как должны выглядеть те, кто призван обеспечить столь желанный для них «порядок».

Большим престижем в стане врагов республики пользовалась правая клерикальная организация «Народное действие», основанная издателем католической газеты «Эль Дебате» А. Эррерой, впоследствии епископом Малаги. «Национальное действие» не было политической партией в прямом смысле. Подобно бельгийскому Союзу католиков, служившему А. Эррере моделью, это был скорее блок разного рода организаций буржуазии, аграриев, профсоюзов и католических ассоциаций. X. М. Хиль Роблесу, профессору Саламанкского университета и депутату кортесов, к которому осенью 1931 г. с согласия А. Эрреры перешло лидерство в «Народном действии», так и не удалось придать организации характер политической партии с единой программой. Не было единомыслия даже по вопросу о характере будущей государственной власти. Сам А. Эррера считал вопрос о монархической или республиканской форме правления несвоевременным, рассматривая в качестве основных целей движения ревизию конституции, роспуск Учредительных кортесов, новые выборы, предполагаемые итоги которых должны были покончить с «диктатурой» социалистов и масонов.

Знамя «Национального действия», по образному выражению самого Эрреры, было «знаменем негативных постулатов» [773] Подробнее см.: Пономарева Л. В. Апрельская республика (1931— 1933 гг.). — В кн.: Испания. 1918—1972, с. 104—105. . Но основной объединяющей этот разнородный блок «идеей» был призыв защитить церковь и Испанию от «безбожников». И призыв находил отклик. Воинствующий антиклерикализм, пронизывавший всю политическую программу левых республиканцев и воплотившийся в 26-ю статью конституции, провозгласившую отделение церкви от государства, роспуск иезуитского ордена, запрещение всем религиозным орденам заниматься промышленностью, торговлей и преподаванием, не мог не привести к отрицательным для судеб республики последствиям в такой стране, как Испания, большинство крестьянского и часть городского населения которой были глубоко верующими, веками воспитанными в сознании того, что католическая церковь является опорой страны.