Мира Радоевич - Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

Для подготовки сербского государства и сербского народа к условиям XX века школа имела чрезвычайно большое значение [23]. И роль, которую она получала в обществе, была весьма высокой. Новыми законами, созданием системы просвещения и формированием педагогических кадров нужно было компенсировать то, что упущено в предшествующие десятилетия, осуществить настоящую просветительско-образовательную революцию и обеспечить прогресс в будущем. Перемены были обусловлены уже самим принятием нового законодательства в сфере просвещения и созданием новых образовательных программ, а на практике они проявлялись в новом содержании обучения и в конкретных знаниях, которые реформированная школа давала учащимся. Кроме того, школа стала важным учреждением, потому что она формировала гражданина, способного воспринимать и развивать идеи эпохи. Таким образом, был сделан «большой шаг» в XX век, вызванный пониманием, что «новая эпоха» началась и к ней нужно подготовиться посредством школы, создать соответствующие институты, обеспечить общее культурное возрождение. Аграрное общество Сербии должно было ответить на вызовы рынка, технологического прогресса, электрификации, урбанизации, дорожно-транспортных связей и всего иного, что несла с собой новая эпоха. Новое сознание, формировавшееся модернизированной школой, включало вытеснение традиционных представлений о нравственности, мифов и верований и приобщение к новым идеям, представлениям, нормам поведения, способам производства. Тем самым подтверждались мнения авторитетных интеллектуалов Сербии конца XIX века, что сербское общество в целом и отдельные члены его в наступающем столетии «будут иметь столько, сколько готовы вложить в свое образование». В Сербии, полной контрастов и скованной старыми привычками, школа создавала представление о знаниях как одном из краеугольных камней общественного прогресса. Оказалось, что представители поколения, сформировавшегося благодаря современному образованию, помимо прочего, способны влиять на процессы в сербском обществе, на темпы и перспективы развития. Став олицетворением эпохи, они в должной мере осознавали, что нужно делать и как войти в новые условия. Школа и время, чреватое судьбоносными событиями, формировали поколение людей с большими замыслами и большими амбициями. Им свойственны были стремление получить знания и опыт в передовых странах зарубежья, увлеченность планированием будущего, подчинение личной жизни интересам нации, самоотверженный труд, готовность к жертвам, твердая вера в успех и желание, чтобы Сербия стала современным европейским государством [24].

Сербские политики считали, что хорошая школа, система просвещения обеспечивает объединение сербского народа и его будущность. По их мнению, «духовная революция» стимулировала освободительные устремления сербов, определяющим образом влияя на формирование программы, как освобождения достичь. Исходя из этого, Сербия значительно больше, чем прежде, стала поддерживать развитие культуры и просвещения сербского народа вне своих границ. Она строила школы, посылала книги и заботилась о подготовке учителей и их распределении по краям, где проживали сербы; старалась также, чтобы сербские книги доходили до университетских библиотек в европейских столицах и в других значительных центрах культуры.

Большим стимулом для просвещения в целом стало развитие системы высшего образования. Из Лицея, основанного в 1837 году, выросла Высшая школа ( Beлика школа , 1867), которая в 1905 году бы и преобразована в Белградский университет. Стремясь формировать свою интеллектуальную элиту, сербское государство выделяло стипендии, благодаря которым студенты могли учиться и в зарубежных университетах. Для завершения учебы или получения ученых степеней молодые люди отправлялись чаще всего в университеты Франции, Швейцарии, Германии, реже в университеты британские, австрийские, российские и в пражский Карлов университет. Особо значимым явлением были так называемые «парижане» — бывшие французские студенты, которые после возвращения в Сербию оставались связанными с культурой и наукой Франции, а также с французскими представлениями о политических свободах. А поскольку в Сербии высокообразованные люди быстро получали важные должности во всех сферах государственного управления, это способствовало тому, что французская политика принималась за образец. Второй особенностью являлось то, что интеллигенция стала заменой аристократии, которой не существовало. И это было одной из причин того, что образованные люди часто «занимались политикой», наряду со своей профессией. Так, среди лидеров партий было много университетских и гимназических преподавателей, писателей, академиков и иных интеллектуалов. Уже к концу XIX века Сербия перестала нуждаться в образованных людях из Воеводины, которые в прежние десятилетия оказывали помощь при становлении сербского государства. Интеллектуальный центр сербства из Нови-Сада («сербских Афин») переместился в Белград [25].

Весьма важной особенностью политической и государственной жизни сербского государства на переломе XIX и XX веков было мощное влияние интеллектуальной элиты, сформировавшейся в почти безграмотной среде. С одной стороны, сама она смогла подняться на уровень европейской науки; а с другой — стимулировала политическое развитие своей страны и осуществляла программу окончательного национального освобождения. В результате ее активности появились многочисленные национально-патриотические организации: Народная оборона ( Народна одбрана ), Круг сербских сестер ( Коло српских сестара ), Круг сербских всадников ( Коло српских jахача ), общество «Душан Сильный» и др.

В то же время полуграмотная Сербия была заполонена множеством газет, журналов, книг самого разного содержания и назначения. Согласно регистрационному списку органов печати, в 1912 году издавалось 92 ежедневных газеты, 20 литературных, научных и политических журналов, 82 газеты, адресованные представителям определенных профессий. Общий годовой тираж периодической печати составлял почти 50 миллионов экземпляров. В одном только Белграде выходило 15 ежедневных газет.

Очевидная политическая, национальная и интеллектуальная активность создавала впечатление, что общество полностью мобилизовано. Несмотря на политические, социальные и образовательные различия, население Сербии сплачивал общий идеал, связанный с защитой государственной независимости и объединением тех частей сербской нации, которые проживали вне границ сербского государства. Это, как тогда говорили, было время «сильных людей» и «сильных чувств», время «бурное и мятежное». Подъем был налицо почти во всех сферах общественной жизни Сербии. Разные слои граждан ее в течение первого десятилетия ХХ века становились «способными к высшим подвигам и жертвам» [26]. Один из современников писал, что именно в этот период сербский народ «готовился к самому большому своему прыжку» [27]. А при взгляде извне Сербия имела привлекательность благодаря ее свободному, хотя и бедному крестьянству, развитию демократических институтов, почти всеобщему избирательному праву для мужчин и авторитету «народной династии». В «Моравском королевстве», как называли сербское государство в Австро-Венгрии, были созданы условия для того, чтобы национализм элитный перерос в массовый [28].