Игорь Бунич - Влекомые Роком. Невероятная победа

Сам госсекретарь США Кордэлл Хэлл охарактеризовал нового японского премьер-министра как «типичного японского офицера, маленького, закомплексованного и с одной извилиной в голове, скорее глупого, чем упрямого». Хэлл не ждал ничего хорошего от Коноэ, а от Тодзио — «и того меньше».

Хотя русские ничего не знали о результатах Императорского совещания от 2 июля, один из советских шпионов, Хоцуми Одзаки, услышал слух, что принятие решение предусматривает экспансию в южном направлении, а не вторжение в советское Приморье и Сибирь. Для подтверждения этого слуха Одзаки был послан советским резидентом Рихардом Зорге в Маньчжурию, где обнаружил, что три тысячи железнодорожных рабочих, которые должны были обеспечить наступление Квантунской армии на север, необъяснимым образом исчезли неизвестно куда.

4 октября Зорге радировал эту информацию в Москву, добавив данные об общем развитии обстановки: «Соответственно информации, полученной из различных японских официальных источников, Япония установила 15-е или 16-е числа этого месяца крайним сроком для получения от американцев удовлетворительного ответа на их предложения. В противном случае все японское правительство может уйти в отставку либо подвергнуться коренной реорганизации… или в этом, или в следующем месяце может начаться война с Соединенными Штатами. Единственной надеждой японских властей является ожидание каких-нибудь последних предложений от американского посла Грю, благодаря которым можно снова будет открыть переговоры. Что касается Советского Союза, то официальные власти Японии считают, что в случае германской победы, они и так добьются всех своих целей на Дальнем Востоке, а потому сейчас нет никакой необходимости воевать с Советским Союзом. В любом случае, вопросы японо-американских отношений и подготовка к наступлению на юг являются для них в настоящее время гораздо более важными, чем северная проблема».

Исключительно точная информации, которая позволила русским перебросить с Дальнего Востока большую часть войск на Западный фронт, была последней, отправленной Зорге.Через неделю один из его сообщников, Йотоку Мияги, 38-летний художник, болеющий туберкулезом, был случайно арестован. Причиной ареста послужили показания одной женщины, задержанной тайной полицией в ходе обычных антикоммунистических чисток. Женщина призналась, что познакомилась с Мияги в Америке, где они оба были членами коммунистической партии. Мияги стал коммунистом из-за ненависти «к бесчеловечной дискриминации, практикуемой против азиатских народов в США». При обыске у Мияги обнаружили данные о запасах топлива у японской армии в Маньчжурии и другие совершенно секретные материалы, но он в течение первого дня после ареста решительно отказывался отвечать на какие-либо вопросы.

В тот же день Мияги предпринял уникальную для японца попытку самоубийства, внезапно выбросившись в окно с третьего этажа. Крона растущего под окном дерева смягчила падение, и Мияги отделался переломом ноги. После этого он рассказал все, что ему было известно о группе Зорге.

В результате через три дня был арестован и Одзаки. Он и Мияги предполагали в тот вечер встретиться со своим шефом, но поскольку оба не появились, Зорге стал подозревать, что они схвачены. Нутром профессионального разведчика Зорге уже чувствовал, что его деятельности в Японии приходит конец, и уже просил Москву «перевести его куда-нибудь в Россию или Германию, чтобы он снова мог «активно работать».

Однако, какое-то время самого Зорге не решались арестовать. Министр внутренних дел опасался публичного разоблачения того факта, что Одзаки был «близким другом» принца Коноэ. (В действительности же они были просто знакомыми по знаменитому дискуссионному клубу принца — «Клубу завтракающих», — куда Одзаки попал по протекции секретаря Коноэ Ушиба, с которым вместе учился в школе). Министр боялся, что подобный факт может привести к падению правительства. Но поскольку на следующий день принц Коноэ сам подал в отставку, то было дано разрешение схватить и Зорге.

На рассвете следующего дня, когда Тодзио формально стал премьером, Зорге был арестован прямо в постели и отправлен в пижаме и шлепанцах в полицейское отделение Торизака. Немецкий посол Отт направил протест в министерство иностранных дел и потребовал свидания с Зорге. Когда они встретились, Зорге был явно смущен. Некоторое время друзья говорили друг другу тривиальные вещи, а затем Отт спросил, не хочет ли Зорге ему что-либо сказать? После некоторой паузы тот ответил: «Господин посол, это наша последняя встреча. Передайте мои наилучшие пожелания вашей жене и остальному семейству».

Тогда, наконец, Отт понял, что был предан и обманут своим другом. Они молча поглядели друг на друга, а когда Зорге увели, шокированный Отт попросил следователя: «Расследуйте это дело самым тщательным образом. Доберитесь до самого дна. Во имя хороших отношения между нашими странами».

На совещании нового кабинета 23 октября начальник Главного Морского штаба адмирал Нагано мрачно заметил:

— Мы предполагали принять окончательное решение в октябре, а к чему же мы в итоге пришли?

Японский флот потреблял четыреста тонн горючего в час. «Обстановка критическая. Мы должны твердо остановиться на каком-то решении».

Генерал Сигайяма был согласен со своим флотским коллегой:

— Мы просрочили уже почти месяц и не можем больше тратить время на дальнейшее изучение вопроса. Решение нужно принимать немедленно.

Ответ генерала Тодзио был таким, как будто в него вселилась душа принца Коноэ:

— Я могу понять нетерпение военных, но правительство предпочитает тщательно и ответственно изучить этот вопрос, чтобы ввести в курс дела новых министров (Морского, финансов и иностранных дел). Нам необходимо решить, принимать ли решение от 6 сентября или взглянуть на него с другой точки зрения. Имеются ли возражения у военных?

— Нет, — ответили Нагано и Сигайяма.

Власть генерала Тодзио прошла первое испытание. Инстинкт маркиза Кидо оказался правильным: Новый премьер Тодзио доказал, что может контролировать недовольных военных.

Последующие заседания кабинета, проходившие в течение последующих десяти дней, были посвящены переговорам в Вашингтоне и шансам на успех в случае войны. Все министры единодушно решили соблюдать положение Тройственного пакта и, чтобы соблюсти честь принца Коноэ, обещали поддержать четыре условия Хэлла. Камнем преткновения оставался вывод войск из Китая. Тодзио, столь непреклонный в этом вопросе в спорах с принцем Коноэ, предложил сделать «дипломатический жест» и пообещать, что войска будут выведены в течение примерно двадцати пяти лет. Но теперь предложение Тодзио натолкнулось на столь же непреклонную, как некогда у него самого, позицию начальника генерального штаба генерала Сигайяма. Он решительно отказывался от каких-либо уступок в вопросе вывода войск. Неожиданно новый министр иностранных дел Того предложил «решить все проблемы с американцами», согласившись вывести все войска из Китая сразу и без всяких проволочек. Как требовали в Вашингтоне.