Андрей Савельев - От Геракла до Перикла. Древнегреческая история

Вторая подробность ситуации выясняется уже не Гермесом, а самой Калипсо: она начинает причитать, что боги не дают богиням быть со смертными мужами. И не раз для последних это заканчивалось смертью. Разрушить планы богини забвения, как выясняется, могут только сами боги – по прямому указанию Зевса, которого к этому решению подталкивает Афина. При этом корабль Одиссея расколол молнией именно Зевс, одновременно убив его спутников. Получается, что Афина и Зевс лишь компенсируют нанесенный вред, и тем самым становятся «спящими богами», которые свое решение обращают вспять и уравновешивают прежнее решение новым. Правда, между их противоположными решениями пролегает целая человеческая жизнь. Калипсо же стремится к необратимому решению, обещая Одиссею бессмертие – в обмен на забвение родины и семьи. Одиссей предпочитает покинуть богиню забвения и вернуться к родным – собственно, стать не безвестным богом, а известным героем, бессмертным в людской памяти.

Калипсо покорна Зевсу, и исполняет все, что от нее требуют: помогает Одиссею построить прочный плот, дает ему необходимые припасы, загружает на плот богатые подарки, снабжает попутным ветром. Но вот Посейдон, возвращаясь из страны эфиопов, в которой он был по оставшейся неизвестной надобности, оказывается не в курсе воли Зевса. Как будто Афина и сам Зевс не знали, кто все время чинил препятствия Одиссею в возвращении домой, и не ведали, что ему придется вновь оказаться в морской стихии, подвластной Посейдону. Тот, увидев раздражающего его смертного, разгневался и устроил бурю – уже на подходе к стране феаков. Одиссей, захваченный чудовищным штормом, почему-то начинает винить в этом Зевса – как будто тоже не в курсе того, что Посейдон является его главным недоброжелателем. Зевс и Посейдон на деле оказываются одной личностью – по крайней мере, в отношении организации сложностей для Одиссея они выступают синхронно.

Богини забвения своими чарами вольно или невольно уберегали Одиссея от гнева Посейдона. И даже Афина его хотела спасти. А вот Зевс с Посейдоном как будто составляли одну многогранную личность, на словах милостивую к Одиссею, на деле – жестокую (как и в «Илиаде» – Зевс помогает троянцам, а когда спит, то против них действует Посейдон, выступая под личиной того или иного героя). Божественные братья оказываются на стороне циклопов, грозя безвестной смертью. И Одиссей сожалеет уже, что не пал под Троей, прославив себя, как другие герои. Ему сулят абсолютное забвение, а не вечное блаженство, которое исходило от богинь. И не вечную славу, как другим героям, сложившим головы под Троей.

Спасает Одиссея снова женское божество – морская принцесса Ино, которая ранее была смертной, а теперь, пребывая в пучинах и обладая божественным статусом, сжалилась над Одиссеем. При этом забвение снова – одно из условий: Одиссей должен покинуть свой плот и бросить свою одежду, используя лишь какое-то странное покрывало Ино, которое на берегу феаков надо непременно бросить в море, и не оглядываться. То есть, предстать перед феаками без каких-либо внешних признаков прежней жизни – лишенным одежды и любого имущества. Все дары Калипсо тем самым аннулировались. И Калипсо тоже оказывается «спящим божеством» – итог ее деятельности лишен необратимого результата.

Посейдон, разрушив полностью плот Одиссея, злорадно усмехнулся и отправился по своим делам. Ветры же остановила Афина, почему-то оставив лишь дуновение Борея – северного ветра. Нет бы сразу доставить Одиссея в землю феаков или уж сразу на Итаку! Афина дозволила могучим волнам носить Одиссея еще два дня, пока сама собой не иссякла сила Борея, и Одиссей не смог сам добраться до желанного берега. В последний момент, когда Одиссей уже отчаялся избежать гибели от волны, несущей его на скалы, Афина придала ему силы. Но тоже как-то не сразу спасла, а поставила на грань смерти, дав волне накрыть героя, вцепившегося в скалу, и снова отбросить в море. Фактически он выбрался на берег сам, и поддержки богов как-то по этому фрагменту поэмы не заметно.

Только выбравшись на берег, Одиссей вспомнил о том, что должен был сделать с покрывалом Ино. Условия он выполнил, как будто знал другие сказания, где по законам жанра невыполнение какого-нибудь абсурдного правила сулило в дальнейшем огромные неприятности. «Не оборачиваться» – одно из таких условий, которое присутствует во многих мифологических сюжетах. Правда, оно часто нарушается. Оборачиваться нельзя, но и не обернуться невозможно – с фатальными последствиями. Но для Одиссея все обошлось.

Вся история с Калипсо, Ино в образе птички-нырка, Афиной, Зевсом, Посейдоном выглядит простым переложением обычной морской истории, которая снабжается поэтическими образами. Заброшенный на остров кораблекрушением моряк некоторое время нежился в объятьях туземной красавицы, но потом построил плот и отправился в путь. Был захвачен бурей, разметавшей связанные бревна, с трудом добрался до другого острова, а чтобы выплыть, вынужден был сбросить с себя всю одежду. Вот и все – никакие божества для этого сюжета не нужны, они лишь украшают простейший сюжет, лежащий в основе этой части истории Одиссея.

Можно сказать, что вся история «Одиссеи» с первой песни по восьмую предполагает за богами роль эпитетов, будучи просто историей Телемаха, Пинелопы и самого Одиссея. Без какого-либо богоприсутствия. С восьмой песни начинаются «байки» в духе Синдбада-морехода. Здесь – все богатство мифологии, сдобренной некоторыми бытовыми подробностями – рассказ Одиссея феакам о своих фантастических приключениях (9-11 песня). И только потом все возвращается к бытовому сюжету, где богоприсутствие вновь становится необязательным, и история с женихами Пенелопы завершается эпической резней.

Одиссей, Афина и Навсикая

Ключевой элемент похождений «Одиссеи» – это балансирование на грани жизни и смерти в различных ситуациях «забвения». Сам же сюжет возвращения после странствий имеет реалистичную бытовую подоплеку, ничем не отличающуюся от литературных сюжетов от древности до современности.

Первая остановка флота Одиссея в неведомых странах – это обиталище лотофагов, о которых, собственно, ничего не известно. Кроме того, что они жуют пищу забвения – клевер, называемый греками «лотос». Это растение, вероятно, обладающее наркотическими свойствами – наподобие листьев коки, которые в Колумбии коренное население с незапамятных времен употребляет для поднятия тонуса. Сподвижники Одиссея также решаются вкусить местной экзотики – попробовать, что это такое жуют местные жители. И впадают в забвение – не хотят уже никуда плыть. И их чуть не пинками загоняют обратно на корабли.