Андрей Савельев - Антисветоний. Первые римские императоры

Укреплению власти Цезаря способствовало его великодушие. Он всегда готов был к прекращению вражды. Если Помпей объявлял своими врагами всех, кто не примкнет к нему, то Цезарь провозгласил своими друзьями, тех, кто воздержится от участия в конфликте. В битве при Фарсале он призвал щадить жизнь римских граждан, и после победы позволил каждому из своих солдат сохранить жизнь одному из неприятелей. Когда в Илерде велись переговоры о сдаче, и солдаты противоположных сил смешались, он не последовал кровожадному примеру противника, казнившего его солдат, забредших в чужой лагерь.

Своему политическому противнику, выступавшему с грубыми речами, он отвечал тем же, но при соискании консульства поддержал его. Автора оскорбительных эпиграмм он тут же простил, как только тот стал искать примирения. Другого поэта, оскорблявшего его, он сразу пригласил к себе на обед, как только тот принес извинения. Обнаруживая заговоры, он пресекал их, но не наказывал заговорщиков, ограничиваясь объявлением предупреждения. Казни преступников Цезарь предпочитал проводить без обычных в то время пыток. Старые обиды он не помнил. Он позволил вернуться в Италию всем своим противникам в гражданской войне. Разбитые толпой статуи Суллы и Помпея он восстановил.

Цезарь

Цезарь понимал несостоятельность республиканского правления, раздиравшего Рим беспрерывными политическими схватками. Расширение провинций требовало единства государственной воли. Богатства военной добычи были сопоставимы с богатствами Рима и позволяли полководцам содержать большие армии и самостоятельно решать все вопросы управления. Республиканский порядок не могла конкурировать с военным управлением в провинции. Цезарь говорил: «республика – ничто, пустое имя без тела и облика». Поэтому он искал возможностей концентрации власти в одних руках, не нарушая при этом древние законы.

Цезарь, знакомый с восточным порядком управления, все же не хотел стать восточным владыкой. Без одобрения он встретил попытку увенчать его статую символом царской власти – лавровым венком с белой перевязью. Но наказание за это деяние, вынесенное трибунами, он воспринял как личное оскорбление. Он запрещал называть себя царем («Я Цезарь, а не царь!»), но не терпел, когда кто-то за него отказывался от этого титула.

Цезаря раздражали склоки в сенате, у него вызывало презрение и низкопоклонство сенаторов. Поднесение сенатских постановлений он мог принять сидя, вызывая скрытое возмущение своим поведением. Напротив, отсутствие почтения к своему статусу встречал с иронией и угрозой. Во время триумфа он заметил, что трибун Понтий Аквила не встал при его появлении. Цезарь крикнул: «Не вернуть ли тебе и республику?» И потом, вспоминая этот эпизод при принятии решений, приговаривал: «Если Понтию Аквиле это будет благоугодно».

Брут

Цезарь отверг диадему, которую на него пытался возложить консул. Но слухи о том, что он хочет приобрести царскую власть, переселиться на восток и править Италией как провинцией, стали питательной средой для заговора. Негативную роль сыграло также назначение в сенат нескольких галлов, только что получивших римское гражданство.

В непомерных почестях, воздаваемых Цезарю, многие видели претензии на царскую власть. Мало того, что Цезарь приобрел бессменное консульство и пожизненную диктатуру, он также удерживал множество других постов и приобрел имя императора – ранее лишь временный титул, которым войско прославляло победителя до празднования триумфа. Цезарь также принял золотое кресло в сенате и суде, название месяца по его имени (июль) и множество других признаков обожествления его власти.

Цезарь был убит заговорщиками, не успев осуществить свой план государственных реформ и поход на Восток. Это произошло 15 марта 44 г. до н. э. по дороге на заседание сената в курии Помпея. По легенде в заговоре участвовал Марк Юний Брут, один из его близких друзей (возможно, незаконнорожденный сын). Легенда приписывает Цезарю возглас в адрес Брута «И ты, дитя моё?», после которого он дал заговорщикам себя убить. В действительности возглас мог означать крайнюю степень удивления – не более того.

Несмотря на болезни, Цезарь был еще не старым человеком (по римским понятиям). Ему было всего 55 лет, он находился в зените славы, был полон сил и строил дальнейшие планы государственных реформ и новых походов. Он был солдатом, и защищал свою жизнь, как мог. Против вооруженных кинжалами убийц он использовал стилус – металлическую палочку для письма, воткнув ее в руку ранившую его кинжалом. Возможно, Цезарь даже смог вырвать этот кинжал. Он умело использовал толчею противника, многим нанес ранения, прикрывался тогой как щитом. Он не позволил нанести себе смертельного удара и умер от потери крови, получив 23 раны, из которых только одна оказалась опасной для жизни.

Заговорщики собирались бросить тело Цезаря в Тибр, конфисковать его имущество и отменить введенные Цезарем законы. Но разбежались в страхе, полагая, что им так и не удалось убить Цезаря. Из убийц никто не умер свой смертью. Вскоре одни были казнены, другие были убиты в схватках гражданской войны, третьи утонули в кораблекрушениях.

Гипотезы о том, что Цезарь, якобы, искал смерти, не желая умирать от болезней, не выдерживают критики. Высказывания Цезаря на сей счет были лишь пожеланием для себя смерти в бою. Несостоятельна также гипотеза о том, что Цезарь, получив по пути на заседание сената записку с предупреждением о заговоре, не прочел ее. У него было достаточно времени, чтобы это сделать. Тем более что Цезарь не терпел праздности, и, пока его несли на носилках, наверняка познакомился со всеми записками. Заговор он намеревался изобличить в сенате, не ожидая, что заговорщики будут столь многочисленными, и что в заговор будут вовлечены даже те, кого он помянул в своем завещании. Он не раз в прошлом рисковал жизнью. И не только на поле боя, но и во время политических дебатов. Он не боялся смерти, но и не собирался отступать перед убийцами.

Похороны Цезаря вылились в беспорядки. Погребальный костер на Марсовом поле был подожжен неизвестными, и туда римляне в исступлении стали без порядка бросать погребальные приношения и даже личные вещи. В порыве скорби и ярости толпа по ошибке убила Гельвия Цинну, спутав его с Корнелием Цинной, который накануне произнес речь против Цезаря. Светоний отмечает особенную скорбь иудеев, которые еще много ночей собирались на пепелище. Они были благодарны Цезарю за предоставленное право отправлять свой культ в Риме, а также за сокрушение Помпея, осквернившего Иерусалимский храм.