Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

И здесь у некоторых исследователей истории советских органов госбезопасности возникает вопрос. Согласно подробно прописанным функциональным задачам ГПУ-ОГПУ, борьба с эсерами была полностью возложена на Секретный отдел ГПУ. Противодействием польской разведке ведало 3-е отделение КРО. Разработку эсеров, включая и савинковцев, за границей вел Иностранный отдел, который тесно взаимодействовал по этой проблеме с Секретным. Добавлю, что секретчики, наряду с сотрудниками Особого отдела, уже имели опыт операций на основе легендированных групп. Хороший пример тому — агентурная разработка «Главный», в ходе которой был ликвидирован штаб повстанческой армии эсера Антонова, а позднее уничтожен и он сам. Работу по этому делу возглавлял начальник Секретного отдела Т. Самсонов. Он же совместно с начальником Секретно-оперативного управления Менжинским курировал и агентурное дело «Крот».

Вполне возможно, что Самсонов был против разворачивания контрразведчиками мероприятий в рамках агентурной разработки «Синдикат-2» либо намеревался забрать ее в свой отдел. Историкам известно о служебных амбициях Самсонова и его стремлении выдвинуть руководимый им Секретный отдел на ведущее место в системе ГПУ-ОГПУ. Но в этом направлении он встретил противодействие со стороны заместителя председателя ОГПУ И. Уншлихта, более благосклонно относившегося к особистам и контрразведчикам. Вполне вероятно, что именно в силу невозможности решить вышеуказанные вопросы Самсонов подал рапорт Дзержинскому с просьбой о своем откомандировании из органов госбезопасности. В связи с рассматриваемым делом «С-2» стоит выделить следующее: в рапорте указывалось, в частности, что основные противники в лице эсеров «опрокинуты надолго и всерьез…» [613] Остракизм по-большевистски. С. 188–189. Стоило ли после разгрома антоновщины и открытого судебного процесса над социалистами-революционерами, организованного и проведенного летом 1922 г. по указанию высших партийных инстанций именно Секретным отделом, затрачивать значительные оперативные усилия и финансовые средства на завлечение Савинкова на нашу территорию? И это при отсутствии на начальной стадии разработки такой конкретной сверхзадачи. Поэтому можно предположить, что идея относительно Савинкова навязывалась руководству ОГПУ уже после ухода Самсонова из органов госбезопасности. По крайней мере, первая встреча «представителя ЛД» с Савинковым была запланирована только в июне 1923 г., когда бывший начальник Секретного отдела уже работал в системе железнодорожного транспорта.

Ко времени, предшествовавшему возникновению агентурной разработки «Синдикат-2», относится еще один эпизод из оперативной деятельности ВЧК-ГПУ. О нем ранее не упоминалось в исторической литературе, включая и изданную только для учебных целей в системе органов госбезопасности и имеющую ограничительные грифы. Речь идет о работе чекистов с двумя командирами Красной армии, попавшими в плен к противнику в ходе советско-польской войны, но решившими любым путем возвратиться на Родину, даже за счет ложного согласия работать на польскую разведку.

Находясь в лагере для военнопленных, командир полка 8-й кавалерийской дивизии Червонного казачества 14-й армии И.И. Вавюровский и его помощник Л.Н. Струков пошли на вербовку представителей савинковской организации для дальнейшей службы в армии Булак-Балаховича. Фактически же, получив свободу, они устроились в Информационное (разведывательное) бюро (ИБ) Российского эвакуационного комитета под руководством Савинкова. Зачисление в ИБ практически предопределяло и вербовку в агентурную сеть польской разведки, что и состоялось через короткое время. С разведывательным заданием от поручика 2-го отдела ПГШ Г. Добровольского, имевшего псевдоним «Долива», Струков в декабре 1920 г. был нелегально переправлен на советскую сторону. Он добрался до Минска, явился в военную комендатуру и оттуда был передан в Особый отдел 16-й армии, где был подробно допрошен его начальником Я. Ольским. Предвидя возможное развитие оперативной комбинации для проникновения в польскую разведку и получения сведений из савинковского НСЗРС, Струкова отконвоировали в Смоленск в Особый отдел Западного фронта и далее — в Москву. Здесь его снова тщательно допросили сотрудники, имевшие отношение к польской работе: Витковский, Кияковский, Сосновский и заведующий оперативным отделом ОО ВЧК Артузов.

Учитывая откровенные и подробные показания Струкова, ему предложили стать секретным сотрудником, на что он дал согласие. К выполнению задания в Польше агента тщательно готовили Сосновский и ответственный сотрудник Особого отдела ВЧК Пузицкий. План был разработан следующий: Струкова направляют в Смоленск, устраивают на работу в штаб войск ВЧК Западного фронта, и до апреля 1921 г. он проходит службу там. Выполняя якобы задание поручика Добровольского, собирает, а в реальности получает от начальника ОО ЗФ Медведя, «секретные» документы и сведения и после дополнительного инструктажа в Москве переходит границу. Предполагалось, что Струков не только закрепится в агентурной сети 2-го отдела ПГШ, но и завербует для работы на советскую контрразведку своего бывшего командира — Вавюровского [614] ЦА ФСБ РФ. АУД № Р-8470. Т. 3. Л. 57. . Все так и произошло. Через некоторое время Струкова и Вавюровского поляки перебросили через границу для продолжения шпионской работы. Еще в Варшаве их предварительно познакомили с поручиком Я. Пиндел-Эмиссарским, направлявшимся в советскую столицу на работу в военный атташат [615] Peplonski A. Op. cit. S. 97. . Он должен был руководить этими агентами. Известно, что Струков и Вавюровский с помощью чекистов легализовались в Москве. Более того, еще до прибытия Пиндел-Эмиссарского Вавюровский вновь был направлен в Польшу с материалами дезинформационного характера, передал их польским разведчикам и возвратился в советскую столицу.

Руководители 6-го отделения КРО ГПУ, ввиду успешного развития операции, включили в агентурную группу в качестве курьера для связи с польской разведкой Р. Машуту. В 1920 г. он был ординарцем у Вавюровского в кавалерийском полку, но пленения ему удалось избежать. С новой порцией «дезы» курьер вскоре выехал в Варшаву. Для создания впечатления о прочности позиций агентов в Москве Машута должен был с помощью 2-го отдела организовать переброску в Москву гражданской жены Струкова — Кропп-Катульской. Как видим, Вавюровский и Струков полностью сосредоточились на работе для польской разведки и от контактов с савинковцами, оставшимися в Польше после высылки основного ядра НСЗР, воздерживались. Возможно, такова была установка советских контрразведчиков, хотя объяснить причину этого трудно. При этом Сосновский не спешил передавать агентурную группу на связь в польское отделение КРО, но и не использовал в рамках операции «Синдикат-2».