Александр Зданович - Польский крест советской контрразведки [Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938]

Авторы газетной публикации посчитали необходимым особо отметить роль польской разведки и свели это к следующему: а) разрешению и помощи в организации на территории Польши партизанских отрядов и перевозке их по железной дороге за счет польского военного министерства; б) снабжению этих отрядов оружием; в) содействию вербовке в лагерях военнопленных и интернированных организаторов антисоветских групп и отправке их в Россию; г) к содействию реорганизации и приведению в боевую готовность остатков интернированных армий Булак-Балаховича, Пермикина и Петлюры. Отмечалось, что все агенты НСЗРС снабжались бесплатными проездными документами и им выдавались разрешения на провоз подрывной литературы.

«Почти все агенты Савинкова, — говорилось в статье, — состоят одновременно на службе польской разведки и контрразведки (офензивы и дефензивы). Все военные и политические сводки, доставлявшиеся из России курьерами Савинкова, попадали в польский генштаб… Члену Западного областного комитета и члену Гомельского губернского комитета савинковской организации, ездившим к Савинкову по делам организации в Варшаву, 2-й отдел польского генштаба за подписью майора генштаба Бека выдал документ на право провоза в Советскую Россию „для целей разведывательных“ по 2 килограмма яду. В действительности этот яд предназначался Савинковым для одновременного отравления надежных частей Красной Армии накануне выступления». Как видим, конкретных фамилий арестованных в газетном сообщении не приведено, поскольку еще шло следствие. Естественно, не названо и дело «Крот», реализация которого и привела к указанным выше результатам. Но публикация развернутой информации об операции против Западного областного комитета НСЗРС, составившая более 2/3 всего текста сообщения о раскрытых заговорах, указывала на начало пропагандистской кампании как внутри страны, так и за границей, давления на Польшу по дипломатическим каналам. Вскоре последовали соответствующие ноты Наркомата иностранных дел с упором на участие польских властей и разведки в частности в подрывной работе против нашей страны.

В конце лета 1921 г. Ф. Дзержинскому доложили два письма резидента ИНО ВЧК в Варшаве Логановского. Он писал следующее: «Пребывание Савинкова в Польше, после последних советских нот, а также конфликтов с дефензивой по поводу его неконспиративности, стало почти невозможным. Вдобавок польское общественное мнение, узнав о всех махинациях польских военных кругов в авантюре Савинкова, явно стало враждебно к нему относиться, и о каком-либо сочувствии для Савинкова не было и речи» [600] РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 226. Л. 2. . Савинков и его ближайшее окружение стали разрабатывать планы перенесения центра работы в другие страны, граничащие с Советской Россией. Как наиболее вероятные назывались Латвия и Финляндия. Но конец лета и первые дни осени 1921 г. — период после начала сбора продналога и ожидавшихся конфликтов крестьянства с властями считался наиболее подходящим временем для поднятия восстания на советской территории, а начать его подготовку с другого направления означало, несомненно, упустить благоприятный момент. «Серьезный источник», как его определил резидент ИНО ВЧК, донес, что план восстания уже выработан и его начало назначено на 28 августа. Наш агент даже добыл шифровку Савинкова в адрес руководителя организации НСЗРС в Финляндии Эльвенгрена с указанием даты выступления и перечнем конкретных задач [601] Там же. Л. 2об. . Ценный источник варшавской резидентуры работал непосредственно в штабе Савинкова. Инициативно принесенные им в советскую дипломатическую миссию документы, включая и шифры, были срочно переправлены в Москву. Их достоверность подтвердили в Спецотделе ВЧК, расшифровав ранее перехваченные сообщения савинковской организации [602] ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 273. Л. 23. . На основании указанных сведений и результатов проводимых на местах чекистских мероприятий были предприняты упреждающие действия. В Центральном аппарате всю работу координировал и направлял особоуполномоченный по важнейшим делам при начальнике СОУ ВЧК Я. Агранов. Масштабных бандитско-повстанческих проявлений удалось избежать.

Объединенная резидентура ВЧК и Разведупра РККА в Варшаве активно использовала несколько своих агентов против Савинкова. И далеко не только для добывания внутренней информации НСЗРС. Разворачивались мероприятия по компрометации антибольшевистской организации и ее руководителя, в том числе и путем раскрытия перед общественностью в Польше и других странах их тесной связи с польской разведкой. Характерным примером здесь является так называемое «дело поручика Масловского». Историк Т. Симонова дает о главном персонаже следующую информацию. Сергей Дмитриевич Масловский (Мстиславский) родился в семье генерала царской армии. После окончания обучения работал библиотекарем в Академии Генерального штаба. Близко сошелся с Савинковым в 1917 г. Будучи членом первой Брестской делегации по заключению мира с Германией, познакомился с Л. Караханом — будущим советским полномочным представителем в Варшаве. В 1919 г., являясь членом партии эсеров, работал в подполье на Украине, а затем в «Закардоте» при Реввоенсовете 12-й Красной армии.

От себя добавлю, что, как выяснилось из материалов архивного уголовного дела на секретного сотрудника чекистов Л. Зинченко, Мстиславский был отобран в группу нелегального резидента ИНО ВЧК Н. Алексеева для разведывательной работы с целью вскрытия и парализации эсеровских эмигрантских организаций [603] ОСД УАДАА. АУД № 6069 на Зинченко Л.Н. и др. Л. 18. . Однако Мстиславский был направлен в Польшу самостоятельно и начал работать против Савинкова. И вот, с подачи Мстиславского сотрудниками Савинкова и офицерами 2-го отдела ПГШ были сфабрикованы некие документы, содержавшие военно-политическую информацию, и предпринята попытка продать их советскому полномочному представителю в Варшаве Л.М. Карахану. Расчет польской разведки строился на том, что с последним Мстиславский был давно знаком и уже несколько раз встречался в польской столице. По рекомендации резидентуры Карахан сделал вид, что документы его заинтересовали, и польская разведка уже была готова развернуть пропагандистскую кампанию по обвинению советских дипломатов в шпионской деятельности. Одновременно, чтобы обелить Савинкова и НСЗРС, в проданных Карахану документах показывалась роль организации в раскрытии якобы задуманного некими преступниками покушения на полномочного представителя Советской России. Но действия польских спецслужб удалось упредить. Организованные чекистами через агентуру и возможности НКИД публичные разоблачения «поручика Масловского» в эмигрантской прессе были использованы для начала дипломатической атаки советской стороны в виде нот НКИД и советского правительства [604] Документы внешней политики СССР. Т. IV. С. 394–572. . В итоге в начале октября в польской столице была проведена конференция с участием Карахана и вице-министра иностранных дел Польши Я. Домбского, на которой советской стороной был представлен список подлежавших выселению из страны тех эмигрантов, кто пытался организовать бандитско-повстанческое движения в Советской России. Вполне естественно, что в этом списке первыми фигурировали савинковцы, включая Бориса и Виктора Савинковых, А. Диктоф-Деренталя, М. Гнилорыбова и еще 16 человек наиболее активных противников советской власти. Они были уже настолько скомпрометированы нашей разведкой и НКИД, что никакие попытки повлиять на решение польских властей, даже обращение Савинкова к И. Пилсудскому, не помогли. До конца октября савинковцы и сам глава НСЗРС покинули территорию Польши.