Александр Хлевов - Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках

Традиция строительства длинных домов со слегка выгнутыми стенами прослеживается ив римском, и в германском железном веках, сохраняется в вендельское время и становится важнейшей чертой культуры. Блестящим образцом длинного дома служит «резиденция» конунга на Лофотенских островах — в одном из самых северных регионов постоянного проживания скандинавов. Поселение здесь существовало, по меньшей мере, с 500 г. Главное здание усадьбы возвышается над ландшафтом. Оно является плодом длительной эволюции домостроительной традиции. Дом с выпуклыми стенами отличается не только огромными размерами (около 70 м длины), но и сложной внутренней структурой, где наличествует не только продольное, но и горизонтальное членение на пять помещений, в том числе жилой отсек, пиршественный зал и 32-метровое стойло для скота, способное вместить до 50 коров. Это одна из очевидных вершин скандинавского домостроительства железного века. Дальнейшее совершенствование дома без распада его на специализированные строения становится просто невозможным.

Столь подробная фиксация внимания читателя на типе стандартного структурообразующего строения всякого скандинавского локуса преследует цель демонстрации его абсолютной универсальности. В конце вендельского периода и в эпоху викингов скандинавы понесут его вместе с собой по всем землям, до которых доплывут их корабли. В ранних слоях Ладоги на Волхове обнаружен именно такой тип здания. В Исландии, Гренландии и даже в Северной Америке (27; 78) возникнет, ветвясь и дифференцируясь, традиция строительства именно таких домов, которые были немыслимы без викингов, как и викинги — без них.

По сути дела, учитывая относительную суровость климата и совмещение в одном помещении многих бытовых и хозяйственных функций, не будет преувеличением сказать, что самая значительная и продолжительная часть жизни оседлого скандинава проходила именно в таком длинном доме.

Но длинный или, как его еще называют, «большой» дом был не только жилищем и не только хозяйственным помещением. Под его крышей свершалось все, что было значимо для древнего скандинава. Рождение детей и прием гостей, брачные церемонии и, разумеется, пиры — все это совершалось именно здесь, под закопченной кровлей топившегося по-черному дома. Он являлся прежде всего центром наследственного неотчуждаемого земельного владения — одаля ( odal ) I (13; 70–96) (50; 30). Именно в таком здании сходились интересы и жизненные пути всех членов большой семьи. Именно здесь, сидя на I высоком деревянном сиденье (обычно двухместном, с расчетом на! уважаемого гостя или собеседника), ограниченном деревянными столбами с резными изображениями богов, восседал глава семьи или, если I речь шла об усадьбе конунга, — сам конунг (114; 325).

Об огромной значимости этого сооружения для культуры Скандинавии свидетельствует большое количество специфических терминов, существовавших в древнеисландском языке для наименования отдельных пространственных объемов или конструктивных элементов большого дома. Свойственные строю архаического языка, не дошедшего еще до уровня абстрагирования от частного, эти термины являются неоценимым слепком эпохи, удивительно рельефно воссоздающим вещный мир, окружавший древних скандинавов. Важной составляющей внутреннего пространства дома был skali — помещение, сочетавшее в себе функции пиршественного зала и спальни. В центральной его части располагался открытый очаг, а вдоль стен — лавки, на которых можно было как сидеть, так и спать. Альтернативным наименованием этого помещения было elda-hus — то есть «дом очагов, открытого огня» (104; 230). Очаги, располагавшиеся по оси здания, находились на каменных или глиняных вымостках и были смысловым центром помещения. Параллельно линии очагов располагались столы, за которыми и сидели на скамьях присутствующие на пиру. Любопытно возникающее в эпической традиции наименование этого центрального помещения, прежде всего относимое, разумеется, к палатам конунга: др. — исл. bjorsalr («зал пива») (др. — англ. beorsele ).

Другим важнейшим подразделением было стойло, хлев для скота ( fjos ). Элементы дома — поддерживающие конструкцию столбы ( stokkr ), отверстие для выхода дыма в верхней части кровли ( Ijori ) и др.

Выделяются следующие культурные функции длинного дома, которые были свойственны ему в течение более чем полутора тысяч лет:

1. жилая;

2. хозяйственная;

3. культовая;

4. социально-коммуникативная;

5. репрезентативная;

6. эпико-креативная;

7. военная.

Первые две, как явствует из вышеизложенного, в комментариях не нуждаются. Они были присущи длинным домам в течение всего периода их бытования. Остальные функции реконструируются нами на основе богатейшего литературного наследия Скандинавии, а также на основании археологических материалов. В длинном доме совершались языческие культовые обряды, тесно переплетенные с пиршественной практикой, Локальность языческих культов, их личный и частный характер, автоматически делали главу семейства верховным жрецом семьи, а конунга — жрецом подчинявшегося ему социума. Показательна недифференцированность понятийного круга: термин blot (жертвоприношение), восходящий к bloth (кровь), одновременно означает также и «пиршество». В совокупности результирующей является совмещение всех смыслов в понятии blot-veizla — жертвенный пир. Описание подобного пиршества более поздней эпохи (но с указанием конкретных объектов поклонения) находим в «Саге о Хаконе Добром»:

«Сигурд, хладирский ярл, был ревностным язычником, каким был и Хакон, его отец. Сигурд ярл давал все жертвенные пиры от лица конунга там, в Трёндалёге. По древнему обычаю, когда предстоял жертвенный пир, все бонды должны были собраться туда, где стояло капище, и принести припасы, которые нужны во время жертвенного пира. На этот пир все должны были принести также пива. Для пира закалывали всякого рода скот, а также лошадей. Вся кровь от жертв называлась жертвенной кровью, а чаши, в которых она стояла, — жертвенными чашами, а жертвенные веники были наподобие кропил, Ими окропляли все жертвенники, а также стены капища снаружи и внутри. Жертвенной кровью окропляли также людей. А мясо варили и вкушали на пиру. Посредине пиршественной палаты горели костры, а над ними были котлы. Полный кубок передавался над кострами, и тот, кто давал пир и был вождем, должен был освящать полные кубки и жертвенные яства, Первым был кубок Одина — его пили за победу и владычество своего конунга, потом шли кубок Ньерда и кубок Фрейра — их пили за урожайный год и мир. У многих было в обычае пить после этого кубок Браги. Пили также кубок за своих родичей, которые уже были погребены. Этот кубок называли поминальным» (92; 14).