Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Общей тенденцией цезарской политики в отношении рудников и каменоломен было стремление к постепенному вытеснению крупного капитала и концентрации этих предприятий под надзором государственных чиновников. Отдавалось предпочтение, особенно при Адриане и его последователях, сдаче отдельных рудников в аренду мелким предпринимателям. Эта система применялась, например, в Испании в горнопромышленном районе близ Випаски, о чем нам известно из обнаруженных на обломках камня надписей. Их содержание указывает на наличие специального закона, с- помощью которого регулировалась эксплуатация рудников. Функции посредников на деле сводились к. получению арендной платы и других налогов, обязательных для. мелких предпринимателей. Основой законов, действовавших в Випаске, было положение о том, что половина всех доходов от каждого рудника принадлежит государству, а все остальные — тому, кто предоставил свои капиталы для финансирования добычи руды. Основывался ли этот принцип на установлениях о нахождении сокровищ в недрах или же он ведет свое происхождение от древней системы использования колонами ( coloni partiarii ) господских земель — вопрос дискуссионный и не имеющий отношения к нашей теме. Важно другое: эксплуатацию горнопромышленных районов цезари вели приблизительно теми же способами, что и эксплуатацию государственных земель и цезарских частных земельных владений, причем главный упор делался на стремлении стимулировать энергию и активность мелких предпринимателей. Со временем эта система, по-видимому, уступила место непосредственной эксплуатации рудников с применением труда заключенных и подневольных людей. [100]

В развитии важнейших горнопромышленных районов Римской империи наблюдается любопытное явление, прежде всего в добыче руд металлов. Окончательное введение денежного обращения во всей империи и распространение его на области, где прежде никогда в качестве средства обмена не использовались деньги, вызвало повышение спроса на драгоценные металлы, в первую очередь на серебро. Этим объясняются мероприятия римского правительства, направленные на постепенное присоединение к империи всех горнопромышленных районов и повышение эффективности их работы. С дальнейшим ростом спроса на металлы, особенно серебро, а также с постепенным истощением его запасов на отдельных рудниках, например в Испании, перед правительством встала серьезная, но тем не менее разрешимая проблема. Были сделаны попытки с помощью определенных привилегий привлечь людей на серебряные рудники и одновременно с этим видоизменить монету в соответствии с новыми условиями. Но значение этой проблемы все же не следует преувеличивать. О полном оскудении серебряных рудников речи не было. Если кризис в III в. и принял острые формы, то дело было не в истощении рудников, а в общей смуте того времени. Серьезной проблемой и для горной промышленности, и для сельского хозяйства, и для ремесленного производства было не отсутствие природных ресурсов, а нехватка рабочей силы: не хватало не metalla , a metallarii . Когда в IV в. Римская империя преодолела кризис, главной заботой стало не нахождение новых месторождений, а привлечение рабочей силы для эксплуатации старых. [101]

Хочется верить, что этот очерк дал читателям представление о важнейших явлениях в экономике и социальной структуре римских провинций. Наиболее примечательным здесь было главенствующее положение, которое занимало сельское хозяйство. Можно без преувеличения сказать, что в большинстве провинций земли использовались почти исключительно для развития сельского хозяйства. В некоторых провинциях велась, конечно, и масштабная добыча полезных ископаемых (например, в Испании, Британии, Галлии, Далмации, Норике, Дакии и Малой Азии), в ряде провинций имелись большие каменоломни, где добывали различные сорта мрамора (в Малой Азии, Египте, Африке и Греции, как на материке, так и на островах). Но и рудники и каменоломни лишь в отдельных местах нарушали единство общей картины бескрайних полей и нив. Даже не располагая статистическими данными, мы вправе с уверенностью утверждать, что большая часть населения империи жила за счет сельского хозяйства, кто — благодаря собственному труду на полях, кто — наживаясь за счет своей земли.

Вторым важным фактором было распространение земледелия, виноградарства и садоводства в областях, которые раньше жили либо за счет охоты и скотоводства, либо за счет самого примитивного земледелия. При внедрении земледелия в этих областях применяли высокоразвитые методы, в основном соответствовавшие формам капиталистического и более или менее системного землепользования. В качестве примеров можно назвать decumates agri в Южной Германии, равнины Британии и Бельгики, долины Норика и Далмации, сухие степи Добруджы, а на востоке — сирийскую полупустыню и высокогорное плато Трахонитида. Не меньшее значение имели подобные процессы развития в Африке, где степи и возвышенности благодаря систематическому орошению были превращены в плодородные хлебные поля, а позднее — ив оливковые рощи, простиравшиеся на многие мили там, где сегодня в сухих степях влачат голодное существование жалкие десятки верблюдов и овец. О победоносном шествии по римским провинциям виноградарства и разведении масличных культур упоминалось выше. [102]

Третий весьма важный момент, который следует отметить, это повсеместно проявившаяся тенденция к концентрации земельной собственности в руках немногочисленных владельцев, проживающих в городах и принадлежащих к высшим кругам имперской аристократии, во главе которых стоял сам цезарь. То, что раньше было характерным только для Италии и Греции, теперь стало типичным для всех провинций: земля находилась в собственности горожан, которые, не будучи на практике земледельцами, видели в земельной собственности только форму помещения капитала. С другой стороны, под влиянием тогдашних условий объем земель, находившихся в государственной собственности, значительно возрастал, земли на рынок не поступали и все больше сосредоточивались в руках цезаря. Все это означало не что иное, как постепенный возврат к той форме землевладения, которая существовала во многих монархиях эпохи эллинизма и в восточных царствах.

Параллельно с концентрацией земельной собственности в руках городской буржуазии, имперской знати и государства всюду в Римской империи постепенно стали исчезать мелкие свободные землевладельцы, проживавшие в племенных общинах, деревнях или городах. В Италии и Греции они были низведены до уровня арендаторов и тем самым вытеснены в более низкий социальный слой. В Италии они являлись римскими гражданами, однако в экономическом и социальном отношении занимали весьма скромное положение. В Галлии к бывшим клиентам богатой аристократии относились как к низшему классу, который не имел права участвовать в публичной жизни общин; и в городах и в поселениях это право принадлежало исключительно богатым землевладельцам. То же справедливо относительно придунайских земель, однако здесь существовали процветающие комплексы деревень с общинами, где земля, которую обрабатывали крестьяне, принадлежала им самим, а не арендовалась у богатых горожан. В Малой Азии подавляющее большинство всех землепашцев были либо гражданами с ограниченными правами, жителями греческих городов, арендовавшими землю у самих городов, владевших общинной землей, либо наполовину свободными людьми; они работали в цезарских доменах или в поместьях храмов. Более благополучным было положение некоторых племен горцев и деревенских жителей в Сирии и Палестине. В Египте, где частная собственность на землю если и была значительно распространена, то исключительно среди греков и римлян, феллахи по-прежнему оставались на той ступени социальной лестницы, на которую их поставили при Птолемеях, а именно занимали некое среднее положение между зависимостью и арендными отношениями, причем преобладали все-таки последние. И наконец, в Африке большинство населения не жило на собственной земле и гнуло спину на цезарей и его откупщиков или на представителей городской буржуазии.