Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Из нашего очерка экономической и социальной политики цезарей и экономического положения империи во II в. можно сделать выводы о том, сколь непрочной была база, на которой покоилось видимое благополучие государства, и если после любой широкомасштабной войны государство оказывалось на краю пропасти, то отсюда следует, что мероприятия цезаря, направленные на укрепление основ государства, остались безуспешными или во всяком случае недостаточными, для того чтобы нейтрализовать другие факторы, постоянно подтачивавшие здание Римской империи. Недавно ученые высказали следующее предположение: постепенный экономический упадок империи объясняется только тем, что не была решена главная проблема; впрочем, решить ее было невозможно. Согласно Отто Зееку, такой проблемой было постепенное сокращение численности населения, по мнению Ю. Либиха и ряда его последователей — неуклонное истощение почв. [135]Но я не вижу оснований, чтобы согласиться с этими взглядами.

Что касается первого тезиса, то Зеек приводит веские доводы в пользу постепенного сокращения численности населения Греции и Италии. Правильность его предположения не подлежит сомнению, однако разве это дает нам право обобщенно утверждать, что и в других областях империи происходило то же самое? Конечно, прямых сведений о противоположном процессе у нас нет, как нет и статистических данных, которые служили бы надежными доказательствами того, что население провинций не сокращалось. Но можно привести факты, в свете которых теория Зеека оказывается весьма маловероятной. Греция представляла собой исключение: она была одной из самых бедных стран Древнего мира; утратив свое положение мирового экспортера масла, вина и промышленных товаров, она была обречена на экономический упадок. Не слишком сильно отличалось от положения Греции и положение Италии. Поскольку в провинциях перед римскими гражданами открывались гораздо более широкие возможности для обеспечения своего существования, Италия постоянно теряла своих лучших сынов, а возникшие лакуны заполнялись рабами. Когда приток рабов уже стал недостаточным, в Италии начался спад, а так как колонизация охватывала все новые и новые земли, поток эмигрантов не иссякал.

Положение других областей империи, однако, было иным. На протяжении всего I–II вв. греко-римская культура проникала во все новые и новые области востока и запада. Степи и леса, болота и пастбища превращались в поля и сады; возникали новые города, и какое-то время они были даже богатыми и процветающими. Принимая во внимание эти факты, невозможно, как представляется, переносить теорию о сокращении населения на Египет, Малую Азию и Сирию на юге и юго-востоке, на Африку, Испанию, Британию, Германию и Галлию на юге и западе, на придунайские земли на северо-востоке. Примером тому может служить расцвет такого города, как Тамугади (Тимгад) в Африке, развалины которого свидетельствуют о том, что из маленькой военной колонии, состоявшей из нескольких жилых кварталов и с населением, не превышавшим две тысячи человек, он быстро превратился в сравнительно крупный город с населением, по крайней мере в три раза большим. Его подъем может быть объяснен только общим ростом населения во всей области. Если не согласиться с нашим доводом, то будет совершенно непонятно, для кого в Тамугади были построены многочисленные лавки и базары, для кого были в таком количестве устроены бани и амфитеатр. Недавно там были раскопаны промышленные кварталы, относящиеся к более позднему периоду. Это просторные мастерские и даже настоящие фабрики, хотя и небольшие. Они располагаются кольцом вокруг городского центра и относятся ко времени, когда население города, а также население прилегающих равнин постоянно увеличивалось. Тамугади был основан при Траяне, его быстрое развитие происходило в течение II–III вв., продолжалось оно и в более позднее время. История многих других городов Африки и остальных провинций была схожей. Хорошим примером здесь являются караванные города Сирии, а также земли к востоку от Иордана и Аравии: Петра, Гераса, Филадельфия (нынешний Амман), Пальмира. Все эти города пережили подлинный расцвет в период после Траяна, и их непрекращающийся рост продолжался до конца III в.

Столь же мало убедительна и теория об истощении почв. Здесь также необходимо проводить различие между определенными областями Греции и Италии. Причинами обеднения известных районов Италии являлись бездумная вырубка лесов и запущенность системы осушения почв, созданной во многих областях империи еще во времена плотного заселения малых пространств. Такими областями были Наций, некоторые районы Этрурии и территории ряда греческих городов в Южной Италии. Почвы здесь везде были неплодородны, и для получения хороших урожаев требовались интенсивный труд и разумный подход к делу. Поэтому вполне естественно, что когда началось освоение более ценных целинных земель, именно эти местности стали первыми жертвами разрухи. Неудивительно, что в римской Кампании вскоре остались только пастбища и виллы и начались эпидемии малярии. На больших пространствах Этрурии почвы, однако, все еще оставались настолько плодородными, что крупные римские землевладельцы приобретали их по высокой цене. Примечательно вместе с тем, что Плиний, который так часто сетует на низкие урожаи, никогда не упоминает об истощении почв на значительных пространствах. Когда Нерва хотел дать землю пролетариям, не имевшим земельной собственности, ему пришлось ее покупать. Отсюда мы делаем вывод — и этот вывод подтверждается алиментарными таблицами, — что в начале II столетия в Италии не было заброшенных, т. е. истощенных, территорий, кроме названных выше областей; в таких краях, как Кампания или долина По, об этом вообще не шла речь. Достаточно прочесть описание Аквилеи у Геродиана и сравнить его с нынешним состоянием этой области, чтобы убедиться в том, что теория истощенности италийских почв во II–III вв. по Р. X. представляет собой результат недопустимого обобщения.

Еще меньше смысла говорить об истощении почв в провинциях. Единственным доказательством — помимо нескольких более поздних свидетельств, — которое приводится в качестве обоснования этой теории применительно к Африке, является тот факт из законов Адриана, что откупщики оставили невозделанными некоторые участки цезарских владений. Не следует, однако, забывать, что цезари в Африке намеревались прежде всего превратить новые земли в сельскохозяйственные угодья, а затем сократить пастбища и расширить площади пахотных земель и садов. Земли, которые предприниматели не обрабатывали, имели второстепенное значение. Вероятно, они предпочитали использовать их для скотоводства или как охотничьи угодья, однако не встретили в этом поддержки у цезаря. Во всяком случае, мы не находим здесь даже слабых намеков на истощение почв в целом. Нигде не встречается подобных жалоб, связанных с африканскими землями, в то же время беспокойство цезарей вызывало преобладание некультивированных земель, отсутствие рабочей силы и засушливый климат, из-за которого возникала необходимость в сооружении оросительных систем. Официальные статистические подсчеты показывают, что еще в IV в. обработанные земли в Проконсульской Африке были чрезвычайно обширны. [136]