Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Неудивительно, что при таких условиях цезари никогда всерьез не задумывались о том, что пора покончить со старой восточной практикой обеспечения транспорта за счет принудительного труда и реквизиций, даже если они и отдавали себе отчет в порочности и опасных последствиях этой системы: эдикт Клавдия и соответствующие египетские документы мы уже упоминали. Для морских перевозок цезари использовали торговый флот, причем здесь их подход был вполне деловым. Союзы купцов и судовладельцев, а также отдельные члены этих объединений работали на государство на тех же основаниях, на каких они выполняли заказы любых других клиентов, заключая с ними договоры. Если же услуги судовладельцев требовались в особо крупных масштабах, например в периоды войн, то система реквизиций и принудительной службы была здесь столь же беспощадна, что и при наземных перевозках. Если цезари, начиная с Адриана, снова и снова устанавливали серьезные привилегии для купцов и судовладельцев, то этим они, вероятно, хотели вознаградить их за услуги, которые те помимо своей воли должны были оказывать государству. [144]На сухопутном транспорте таких союзов или объединений не существовало. Правда, в Египте имелись особые гильдии владельцев тяглового скота, и они должны были работать на государство так же, как и на всех других клиентов. В некоторых городах Римской империи тоже имелись подобные объединения. Но они никогда не достигали такого уровня развития, чтобы их можно было сравнить с существовавшими в то же время союзами купцов, торговавших с заморскими странами, или судовладельцев, не говоря уже о транспортных компаниях более позднего времени. Поэтому в Египте и в других провинциях работа на сухопутном транспорте всегда оставалась принудительной. Решением частной проблемы пересылки официальных документов и разъездов чиновников, cursus publicus , занимались Нерва и Адриан, позднее — Антонин Пий и Септимий Север. Предполагалось сделать эту область государственной и организовать соответствующую государственную службу. Возможно, удалось даже предпринять ряд успешных шагов в направлении дальнейшего расширения бюрократических форм этой отрасли управления. Но, на наш взгляд, весьма сомнительно, чтобы действительно была создана регулярная государственная служба, при которой соответствующие люди и скот использовались исключительно для транспортных целей. Основой системы, так же как это было на протяжении многих столетий в России, по-прежнему оставался принудительный труд местного населения, проживавшего поблизости от дорог, и даже если cursus publicus осуществлялся государством, то перевозки грузов и поставки транспортных средств для армии осуществлялись всецело за счет подневольного труда. [145]

Но это — лишь одна сторона процесса. Идея литургий не была чужда и такому образованию, как город-государство, которое, как известно, ожидало от своих граждан, что в критические моменты они окажут ему поддержку своими материальными средствами и своей рабочей силой. И все-таки в жизни городских общин подневольный труд всегда был лишь исключительным явлением и к нему прибегали только в случае крайней необходимости. Зато нередко под видом литургий от сравнительно богатых граждан требовали внеочередных выплат, которые шли на жизненно важные нужды общины. Это были выплаты на обеспечение пропитания населения в голодные годы, займы на уплату военных долгов и т. п., суммы на постройку кораблей или на содержание хоров, организацию игр и т. д. В эллинистическую и римскую эпоху города достигли расцвета, и чем больше переходило к имущим классам право играть ведущую роль в жизни общины, тем большими становились и ожидания, что богатые из собственного кармана будут оплачивать различные потребности своих общин. Различие между άρχαι и λειτουργίαι, которое соответствует различию между западными honores и munera , постепенно стиралось, и подразумевалось, что каждый городской чиновник, помимо подлинных литургий, постепенно принявших форму регулярных повинностей, оплатит и ту честь, которой его удостоили. Это бремя было тяжелым, но до тех пор пока оно не стало безмерным, богатые классы, проявившие при этом чрезвычайно высокоразвитое чувство общественного долга, охотно несли его. Правда, уже в конце I в: в богатых восточных провинциях стало чрезвычайно трудно находить людей, которые были бы готовы послужить своему городу, предоставляя ему материальные средства и не получая за это никакой компенсации. Когда на западе, например в Испании, городам, находящимся в бедных районах страны, были даны муниципальные конституции, то сразу же позаботились о том, чтобы там в принудительном порядке было сосредоточено необходимое число городских чиновников и членов совета. [146]

Сложности, с которыми столкнулись города из-за необходимости выполнять эти задачи по финансированию государства, ухудшили их положение. Республиканская система передачи налоговым обществам ( publicani ) прямых налогов — на землю и подушного — вскоре была отменена цезарями. Первым цезарем, энергично выступившим против этой системы, был Юлий Цезарь. Август и Тиберий шли по его стопам. Постепенно крупные налоговые общества в провинциях исчезли, поскольку стало применяться прямое налогообложение. Их место заняли чиновники и сенаты городов. Города были рады избавиться от методов сбора налогов, применявшихся налоговыми обществами. Они достаточно натерпелись от этих разбойников и поэтому охотно помогали государству собирать налоги в своих округах. Входила ли в сферу их деятельности с самого начала и обязанность полностью собирать все налоги, причитавшиеся государству, мы не знаем, но вполне возможно, что так и было, потому что государство должно было иметь определенную уверенность относительно своих доходов, а именно такую уверенность оно имело, когда налоги собирали налоговые общества. Поскольку прямые налоги не были непомерно высокими, ответственность за их сбор едва ли была тяжким бременем для городской буржуазии; напротив, она, скорее всего, имела тут свою, пусть даже и маленькую, выгоду. Учет всех налогов в целом всегда был задачей центрального правительства, но эта задача не могла быть решена без содействия городов, и потому богатые хозяева имели возможность получать кое-какие скидки при оценке своего имущества. [147]

Однако постепенно ответственность городских капиталистов распространялась на другие области. Сбор косвенных налогов в течение некоторого времени еще оставался делом налоговых обществ, но цезари не спускали с них глаз. Задачей цезарских прокураторов было защищать как интересы государственной казны, так и интересы налогоплательщиков. Их полномочия в этой области, в том числе даже известное участие в юрисдикции, постоянно расширялись, особенно при Клавдии. Тем не менее сбор косвенных налогов оставался слабым местом финансовой системы империи. Непрекращающиеся жалобы народа были, по-видимому, той причиной, по которой Нерон однажды, в одном из характерных для него припадков доброты, вздумал отменить косвенные налоги вообще; однако они сохранились, равно как и система откупа. Единственное произошедшее здесь изменение — оно, вероятно, было вызвано к жизни Веспасианом, чей отец был сборщиком налогов, но полностью осуществилось при Адриане — состояло в том, что были отменены налоговые общества, и без того уже вымиравшие; их заменили богатыми людьми, занявшими промежуточное положение между сборщиками налогов и прокураторами. Главной чертой conductores , этих новых сборщиков налогов, была их ответственность за полный сбор установленной суммы налогов. Поскольку эта должность сама по себе не приносила доходов, а материальная ответственность была серьезным бременем, государству становилось все труднее находить кандидатов на такие места. Государство понемногу перешло к принуждению и стало рассматривать сбор налогов как общественную повинность, литургию или minus . Такая практика не была чем-то новым, она существовала уже при Птолемеях, но никогда раньше ее не проводили в жизнь с такой жесткостью. Предположительно это случилось в то же время — т. е. после Веспасиана, но преимущественно при Адриане, — когда уже прижилась система сдачи в аренду откупщикам ( conductores ) больших цезарских поместий, так как эти арендаторы считались чиновниками, которые были обязаны собирать для цезаря арендную плату с мелких арендаторов (включая налог на землю). [148]