Николай Байбаков - От Сталина до Ельцина

В числе его дел, ничем не оправданных, на его совести расправа над видным деятелем нашего государства, Председателем Госплана СССР Н.А. Вознесенским, возможным преемником Сталина. Личные свидетельства этого дела поведал мне Ю.И. Боксерман — человек умный и правдивый, не склонный к политическим преувеличениям.

Он, тогда ещё работая в наркомате, ведал вопросами развития газовой промышленности, и поэтому именно ему в 1945 году было поручено руководить проектированием газопровода Саратов-Москва. Газопровод строился, в основном, организациями, подведомственными МВД СССР. Возглавляли строительство генерал-лейтенант Л.Б. Сафразян и генерал-майор инженерной службы В.А. Панкин. Этот газопровод, как объект особой важности, находился под пристальным вниманием руководства страны. Несмотря на отсутствие опыта, строительство газопровода протяжённостью 800 километров было осуществлено в короткие, как и предусматривалось, сроки, — в течение года. Но были допущены и ошибки, главная из которых — опрессовка труб водой, на отдельных участках — грязной водой, в результате чего потом, когда стали качать газ, образовались гидратные пробки. Это вызвало большую тревогу Правительства. В декабре 1946 года И.В. Сталин, вернувшись из Сочи, где проводил отпуск, спросил встречавших его на вокзале руководителей:

— Как работает газопровод Саратов-Москва?

Секретарь ЦК партии, председатель Моссовета Г.П. Попов ответил:

— Плохо, с перебоями.

Сталин обрушился на Берию:

— Нашумели на весь мир об этом газопроводе, а теперь он не работает. В Сочи я получил рапорт строителей, собирался подписать приветствие, начал подписывать, и вдруг капнули чернила из ручки, образовалось пятно: плохая примета... И я решил подождать.

Сталин предложил Берии немедленно принять надлежащие меры по ликвидации недостатков. В тот же вечер Берия срочно собрал у себя всех руководителей МВД и Главгазпрома. На совещание были приглашены Н.А. Вознесенский, А.И. Микоян и Г.П. Попов.

Берия сидел мрачный, окидывая всех входящих быстрым, испытующим взглядом, и тут же сходу устроил крикливый разнос, начал громить строителей, всех и вся, и в гневе предложил министру внутренних дел Круглову тут же при всех сорвать погоны с Панкина.

Все сидели молчаливые, подавленные. А Берия продолжал громить и обличать. Наконец, Вознесенский, видимо, устав от пронзительного и однообразного крика, предложил заняться существом дела. Берия, не ожидавший такого вмешательства, казалось, весь позеленел и, не ослабляя крика, заявил, что следует помнить — он выполняет поручение Сталина. И всё же вскоре поутих и потребовал доклада о работе газопровода.

По предложению Попова слово предоставили Боксерману. Два часа подряд Боксерман докладывал о причинах аварии, но Берия нетерпеливо без конца перебивал его, одёргивал, обвиняя в том, что докладчик берёт под защиту строителей, которых надобно отправить в лагеря. Кое-как, с нервами на взводе, Боксерман закончил своё выступление.

Вся ночь прошла в утомительных спорах и обвинениях, пока, наконец, не подготовили решение, в котором были определены меры по устранению неполадок в эксплуатации газопровода. Ю.И. Боксермана назначили начальником Управления газопровода Саратов — Москва, сохранив за ним и прежнюю должность заместителя начальника Главгазпрома. На следующий день это решение было утверждено на заседании Президиума Совмина СССР, которое вёл Н.А. Вознесенский.

Более года ученые и специалисты, весь коллектив строителей и эксплуатационников трудились дни и ночи, не покладая рук, чтобы обеспечить бесперебойную подачу газа из Саратова в Москву. И вот летом 1947 года газопровод был выведен на проектную мощность. Работа оказалась настолько успешной, что наиболее отличившихся наградили орденами и медалями. А группа руководящих ученых и специалистов получила Сталинскую премию.

Кому хвала, как говорится, а кому была уготована кара. Нет, не забыл, не запамятовал не прощающий ничего Лаврентий Павлович резковатую, обидную, на его взгляд, реплику Вознесенского, посмевшего в присутствии подчинённых напомнить ему, вершителю человеческих судеб, о том, что надо заниматься делом. Такое Берия никому не прощал. С непоколебимым, как у ловчей птицы, хладнокровием терпеливо и зорко следил он отныне за Вознесенским в ожидании, когда тот «сорвётся» и «подставится» на своём посту Председателя Госплана, следил, чтобы осуществить свой коварный план.

Конечно, не только это двигало Берией. Были и иные, более важные причины. Берия, как известно, ревновал Сталина ко всем, к кому тот хорошо относился, выделял, прислушивался. Как раз в то время среди партийных и государственных кругов стало бытовать мнение, что Сталин, думая о преемниках, видел на посту Генерального секретаря ЦК Кузнецова, а на месте Председателя Совета Министров СССР — Вознесенского. Берию, разумеется, это никоим образом не устраивало. А потому, поскольку он был мастером интриг и подлогов, провести «операцию» против Вознесенского для него не составляло великого труда.

В качестве компромата была им использована докладная записка Председателя Госснаба СССР М.Т. Помазнева о занижении Госпланом СССР плана промышленного производства на первый квартал 1949 года. Для тех времен это серьёзное обвинение, хотя по сути дела сезонные колебания производства неизбежны. Так был дан сигнал для начала несправедливой и гибельной травли Вознесенского.

Назначенный в Госплан на должность уполномоченного ЦК ВКП(б) по кадрам Е.Е. Андреев в 1949 году представил записку об утере Госпланом СССР нескольких секретных документов второстепенного характера за 1944-1949 годы. А в записке на имя Сталина об утерянных документах, составленной Берией, Маленковым и Булганиным, было сказано: «Товарищ Сталин, по Вашему указанию Вознесенского допросили и считаем, что он виновен».

Обвинения были явно надуманными и совершенно неадекватными тому, что произошло на самом деле. Однако Сталин посчитал их достаточно серьёзными. «Госплан должен быть абсолютно объективным и на сто процентов честным органом», — сказал он. И это решило участь Н.А. Вознесенского.

Талантливого организатора и теоретика, руководителя экономического штаба страны не стало...

Сосредоточив в своих руках никем, кроме Сталина, не контролируемую власть, Берия самоуправно распоряжался судьбами не только отдельных людей, но и целых народов. И беда в том, что не всегда и не во всём контролировал его Сталин, доверял и не успевал вникнуть в детали многих, менее главных дел. Всё более наглея, Берия бесконтрольно расправлялся даже с теми, кому до этого лично доверял Сталин.

Об этом очень убедительно свидетельствует в своих воспоминаниях и маршал артиллерии Н.Д. Яковлев, бывший начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ). Он приводит такой эпизод в пересказе маршала артиллерии Н.И. Воронова: