Николай Байбаков - От Сталина до Ельцина

Дня через два после Пленума мне позвонил секретарь ЦК КПСС Маленков:

— Мы решили назначить Вас Председателем российского Госплана и Первым заместителем Председателя Совмина РСФСР, учитывая, что из 104 совнархозов 74 находятся на территории РСФСР и Вам предстоит руководить ими.

В Госплане Российской Федерации в течение года я занимался в основном организационными вопросами совнархозов. За время этой реорганизации выявились серьёзные недостатки: управление промышленностью раздробилось, нарушились хозяйственные связи между районами страны, усилились местнические настроения в республиках.

Госплан много раз предупреждал правительство о возможности возникновения подобных тенденций. Так, в июне 1957 года А.Ф. Засядько, заведующий топливным отделом Госплана, представил в Правительство записку о своей поездке в Донбасс. В записке был специальный раздел «о борьбе с местничеством», о невыполнении совнархозами обязательств по поставкам оборудования. И всё это подтверждалось фактами нарушения плановой дисциплины, под видом «местных интересов».

Некоторые совнархозы произвольно уменьшали выпуск своей продукции, как, например, Новосибирский совнархоз, резко снизивший производство дефицитного литейного оборудования.

В своей записке о фактах местничества и других недостатках в работе совнархозов, направленной в Совмин РСФСР, специалисты Госплана писали, что новые организации — карликовые, нередко дублируют друг друга, есть тенденция в хозяйствах к самоизоляции, что зачастую местные совнархозы сокращают выпуск продукции, которую они поставляют в другие экономические районы (говоря сегодняшним языком, шла уродливая экономическая «суверенизация»).

Как председателю российского Госплана, мне пришлось участвовать в создании структуры управления экономикой России и республиканского Госплана.

Мы разработали новую структуру Госплана, где сочетались не только сводные, но и отраслевые отделы. И представили свои предложения комиссии Оргбюро ЦК во главе с А.И. Микояном. А когда этот проект дошёл до Хрущёва, то он не высказал никаких возражений.

В феврале 1958 году в Большом Кремлёвском дворце состоялось совещание руководителей Совнархозов и Госпланов всех союзных республик. С докладом выступил Председатель Госплана СССР И. Кузьмин и, отметив положительную в целом работу совнархозов, высказал целый ряд критических замечаний, в том числе и в мой адрес за приверженность отраслевому принципу планирования, который якобы не соответствует проводимым реформам.

Затем выступили представители с мест, почти все одобряли создание совнархозов и отмечали их хорошую работу, а некоторые критиковали работу планирующих органов, особенно российский Госплан и его структуру. А ещё выступавшие сетовали на то, что при защите своих планов им приходится обивать пороги отраслевых отделов Госплана вместо того, чтобы решать все вопросы в одном сводном экономическом отделе.

Находясь в первых рядах зала, я заметил пристальный взгляд Хрущёва, он нервно передвинул на столе президиума какие-то бумаги и, не выдержав, крикнул в зал:

— Товарищ Байбаков, Вы собираетесь выступать?

— Да, я готов.

— Ну, тогда я Вам предоставляю слово.

Едва я начал свою речь, как Хрущёв, вдруг побагровев, яростно обрушился на меня за неправильные, как он выразился, действия Госплана РСФСР, тормозящие работу совнархозов, и прежде всего отметил непродуманную структуру Госплана. К явному удивлению Хрущёва, не привыкшего к возражениям, я твёрдо настаивал:

— Структура Госплана правильная, и она одобрена... Но он резко прервал меня:

— Кто создал такую структуру?

— Я предложил, а Совет Министров России утвердил. Мы также передали материалы в комиссию Оргбюро ЦК. И она тоже одобрила.

Тогда Хрущев повернулся к Микояну и, не сбавляя резкого тона, спросил:

— Ты, Анастас, почему утвердил такую негодную структуру? Ты же знал, что мы боремся с ведомственностью.

— Я считаю структуру правильной, — твёрдо сказал обычно дипломатично уступчивый Анастас Иванович.

В зале возникло оживление. По выражению многих лиц было ясно, что зал с интересом ждёт, чем закончится эта перепалка. Тут Хрущёв снова обратился ко мне:

— Кто же окончательна утвердил?

— Никита Сергеевич, Вы и утвердили, как председатель Оргбюро ЦК, — ответил я, ободренный поддержкой Микояна.

— Так что же, я что ли виноват? — развёл Хрущёв руками под весёлый смех зала.

— Нет, Никита Сергеевич, ни Вы, ни я, ни Анастас Иванович не виноваты. Структура правильная. Одно дело — отраслевое планирование, другое — отраслевое управление, и я его не предлагаю, хотя, как вам известно, был против ликвидации министерств.

Так, давая объяснения главе страны, я простоял на трибуне не менее сорока минут и сошёл в зал под дружные аплодисменты, не понимая, чем же могло так понравиться моё выступление. Но когда Хрущёв в своём заключительном слове вновь обрушился на меня с критикой той же структуры управления и раскритиковал даже Микояна, его речь также была встречена шумными аплодисментами. Я понял, что попал в немилость.

Так совещание в Кремле предопределило мою дальнейшую судьбу. Примерно через месяц моим первым замом был назначен В.Н. Новиков, при этом, конечно, не спросили о моем согласии. Впрочем, я знал Новикова как председателя Ленинградского совнархоза и был высокого мнения о нем.

Как-то за чашкой чая я спросил его:

— Володя, я знаю, что тебя «подсадили» под меня.

— Да, Николай, — не увильнул от прямого вопроса прямодушный Новиков, — так мне сказали наверху.

В начале мая 1958 года меня вызвали к секретарю ЦК А.Б. Аристову. Там находился Д.С. Полянский, только что назначенный Председателем российского Совмина. Состоялась деловая беседа, мне предложили должность председателя Куйбышевского совнархоза.

— Почему именно туда собираетесь меня направить? — не удивляясь превратностям судьбы, поинтересовался я.

—Ты ведь нефтяник, а там в этом плане большие перспективы. Мы помним, что ты активно создавал «Второе Баку».

— Нефть есть и на Сахалине. Я готов поехать туда.

— Ну, зачем же так далеко? — примирительно улыбнулся Аристов, отличавшийся доброжелательной мягкостью к людям.

А я уже настаивал, мне, в сущности, нечего было терять:

— Если есть право выбора, то просил бы назначить меня в Краснодарский край, с которым связана часть моей жизни.

Аристов задумался, а потом сказал, что у него нет иных указаний, но он доложит Хрущёву о моей просьбе.

На том разговор закончился, и я вернулся к себе в Госплан. Вскоре мне позвонил Полянский и сообщил:

— Никита Сергеевич удовлетворён Вашим согласием работать в совнархозе, хотя и ожидал, что будете сопротивляться, как иные министры. Хрущёв согласен с назначением Вас в Краснодар и считает, что это будет для Вас хорошей хозяйственной школой, поскольку, по его мнению, Вы несколько оторвались от жизни.