Дж Китредж - Колдовство и ведьмовство в Западной Европе в прошлом и настоящем

Столь неизменное присутствие центральной фигуры древней религии подчеркивает, какой силой она, должно быть, обладала в первые десять веков нашей эры. Король Эдгар в 900 г. н. э. выражал сожаление по поводу того, что этому божеству в Англии поклоняются даже больше, чем христианскому богу. Подобная порочность людей, должно быть, вызывала у духовенства благочестивый ужас, но все это было похоже на правду. Список запретов на поклонение дьяволу ведет свое начало из глубины веков. В 681 г. церковный совет Толедо, повторяя постановления предшествующих советов, предостерегал «идолопоклонников, тех, кто почитает камни, кто зажигает факелы, кто проводит ритуалы, посвященные родникам и деревьям». В седьмом веке архиепископ Кентерберийский запрещает приносить жертвы дьяволам, есть и пить в языческих храмах. В своем известном предписании он заявляет следующее:

«Если кто-нибудь в календы [28] в древнеримском лунно-солнечном календаре название первого дня каждого месяца января ходит повсюду, изображая оленя или быка, то есть превращается в дикое животное и надевает на себя головы зверей; если кто таким способом принимает облик дикого животного, на того налагается епитимья на три года, потому что это — дьявольщина».

Существовали специальные епитимьи, которые церковь налагала за колдовские заклинания, за изготовление любовных напитков, за отравление. Наказанию подвергались также люди, которые «дают обеты возле группы деревьев, у источника, у определенных скал или там, где сходятся межи». В том же веке святой Цезарий из Арля выражал сожаление по поводу того, что «некоторые одеваются в шкуры стадных животных; другие же надевают на себя головы рогатых зверей; они раздуваются от гордости и безумно радуются, если только им одним удается настолько полно превратиться в животное, что они при этом совершенно теряют человеческий облик».

В девятом веке общий церковный собор провозгласил, что «некоторые нехорошие женщины возвращаются к Сатане, их соблазняют иллюзии и призраки демонов, они открыто заявляют и сами верят, что по ночам вместе с Дианой и бесчисленным множеством других женщин скачут верхом на животных, преодолевая при этом огромные расстояния, повинуются Диане как своей госпоже, и она созывает их в определенные ночи». В Италии это предписание возымело надлежащее действие, но в Шотландии в 1282 г. кельтские крестьяне по-прежнему танцевали вокруг фаллического символа под предводительством сельского священника, и тем не менее этому священнику позволили сохранить свой приход. В 1343 г. сам епископ города Ковентри был обвинен перед римским папой в почитании дьявола. Веками люди продолжали приводить жирных оленей к алтарю святого Павла, туда, где когда-то был храм Дианы.

Есть бесчисленные свидетельства того, что древние культы продолжали существовать даже там, где они не были связаны с колдовством. Очень важную роль сыграло то, что поначалу наказания за заигрывание с нечистой силой были не особенно ужасными — это были епитимья, покаяние, пост, выплата пени или штрафа или, в качестве более суровой меры, тюремное заключение на 120 дней. Христианские догматы и обряды еще не были достаточно сильны и могли отважиться лишь мелкие стычки с древней религией, пока христианская культура не превратила ее в психологический анахронизм. Колдунов наказывали и даже предавали смерти. Однако, как и в античном мире, их наказывали за преступления против людей, а не против Бога.

Культ рогатого божества все еще существовал, а вместе с ним — и остатки «иного сознания» эпохи палеолита, которое могло реализоваться посредством танца. Они по-прежнему находились в состоянии войны с аскетизмом и рационализмом.

аббатства (хорошие мужики, хотя любят выпить). Через каждые несколько дней наступает день отдыха, предназначенный для пенья и плясок вокруг майского дерева [29] Украшенное дерево или высокий столб, который по традиции устанавливается ежегодно к первому мая, на Троицу или Иванов день на площадях в деревнях и городах Германии, Австрии, Чехии, Словакии, России, Скандинавии и других европейских стран. Вокруг дерева обычно устраиваются хороводы и состязания. скорее в манере какого-нибудь веселого рождественского представления для детей, чем в духе молодого Брейгеля. Рыцари, чрезвычайно утонченные аристократы, истинные христиане, отправляются в крестовые походы, а их жены, исключительно красивые и безропотные женщины, стоят, вырисовываясь на фоне битв, поют и вздыхают. Есть на этой большой картине и веселое племя странствующих трубадуров, бродячих актеров, чосеровских пилигримов, монахов разных орденов, а также, разумеется, цыган да еще — для разнообразия — евреев. Подвиги рыцарства, занятого соколиной охотой, рыцарскими поединками, бардами, беседками и битвами, составляют особую картину, окруженную романтическим ореолом. Поражение — участь одних только язычников, шерифа Ноттингема да еще, пожалуй, Ричарда Львиное Сердце — да и то при особых обстоятельствах, делающих ему честь. Для полноты картины следует упомянуть, что там присутствуют еще и шуты.

Это общепринятое представление, чрезвычайно вульгарное, особенно широко распространено в Великобритании и представлено с разнообразными (хотя и одинаково яркими) дополнительными оттенками в католических странах Европы. В нем многое позаимствовано из туманных воспоминаний о романтической старине в интерпретации Вальтера Скотта. При этом игнорируется тот факт, что при всей своей гениальности он совершенно упустил из виду средневековые религиозные нравы и что подробности той эпохи в его изображении обычно не отличаются особой точностью, хотя и очень живописны. Другие популярные личности, оставившие заметный след в формировании наших представлений о средневековье, — это Фруассар (хотя его персонажи, в соответствии с представлениями автора, руководствуются в своих действиях соображениями личной выгоды), Мэлори и Альфред Теннисон. Здесь же следует упомянуть и о Голливуде.

Противоположная точка зрения выражена, к примеру, в по-журналистски резких произведениях мистера X. Г. Уэллса. Он пишет об эпохе Средневековья [30] следующее:

«… Западная Европа, выродившаяся, полная суеверий, грязи, болезней, побежденная арабами, монголами и турками, боялась переплыть океан или сражаться без доспехов. Она скрывалась за стенами своих городов и замков, обворованная, отравленная, подвергаемая мучениям и убийствам и притворяющаяся, что она — Римская империя, которая все еще существует. Западная Европа в те времена стыдилась своих естественных языковых различий и говорила на латыни. Она не осмеливалась взглянуть фактам в лицо, но все же стремилась вперед в поисках знаний, которые искала среди загадок и не поддающихся прочтению листов пергамента…».