Виктор Коренцвит - Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Миллионы людей восхищаются воссозданными реставраторами памятниками, отдавая должное мастерству современных исполнителей. Немало и тех, кто по неведению заблуждается насчет исторического значения возвращенных из небытия архитектурных шедевров. Такова сила искусства. Парадокс в том, что деятельность реставраторов действительно нацелена на создание иллюзии подлинности воссозданного объекта. Есть такое мнение, что задача искусства в том и состоит, чтобы погружать человека в мир иллюзий.

Настало время поговорить об ошибках и недочетах в реставрации Летнего сада. Мы вступаем на скользкий путь субъективных оценок. То, что нам кажется ошибкой, быть может, вовсе таковой не является. Читателям судить, а свою задачу видим в изложении фактов. Многое можно рассказать о том, с какими трудностями проходило согласование проекта. Это и понятно, ответственность (говоря без обиняков, перед мировой культурой) брали на себя не только реставраторы, но и высокие инстанции. О финансовой стороне дела уже не говорим. В ходе многочисленных обсуждений на разных уровнях проект получил одобрение большинства экспертов. Некоторые члены Научного совета возражали против реставрации Невской ограды: воссоздания центральных ворот и переноса боковых Малых ворот на прежнее место. Не без труда прошло утверждение Малой оранжереи, Птичьего двора и Крытой дороги (берсо) на Школьной аллее. Решительно отвергнуты предложения о воссоздании Большой каменой оранжереи, булигрина на месте поперечного Шутишного моста, каскада «Амфитеатр» и переноса памятника И.А. Крылову в северную половину сада. «Раскрывая некоторые „секреты", могу сообщить читателю, – пишет А.Л. Пунин, – что по этому вопросу (воссоздание берсо на Школьной аллее) между хранителями Летнего сада и КГИОП (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга) была довольно упорная дискуссия. Оказывается, сотрудники музея были против воссоздания берсо, но КГИОП (как ни странно) настоял на том, чтобы оно было построено. Правда, состоялся некий „компромисс": прежнее берсо начиналось прямо от поперечного канала, что видно на листе Аксонометрического плана, а новое сделали более коротким. Но и в таком виде оно все же кажется весьма спорным…» 36.

Фонтан у Лебяжьей канавки. 2011 г.

Западная непомерной ширины аллея (9,5 м) с самого начала была рассчитана на строительство «Огибной дороги». На всех исторических планах, включая упомянутый аксонометрический план 1770 г., хорошо видно, что берсо начинается не от поперечного (Шутишного) канала, а от площадки рядом с ним. Архитектор Н.П. Иванов высказал интересную версию, что загадочная площадка предназначалась для каких-то игр на свежем воздухе. Крокет тогда еще не был известен, но была похожая, ныне забытая старинная игра «малибан». В Нижнем парке Петергофа есть Малибанова аллея. На ней по распоряжению Петра был установлен длинный деревянный «стол», скорее помост с девятью «окошками». Игроки деревянными «молотками» загоняли четыре шара в девять окошечек. В Летнем саду по сторонам этой площадки М.Г Земцов поставил два фонтана, в числе тех «пяти великих», о которых писал Петр I в 1724 г. Исследования, проведенные в 1975 г., и повторные раскопки в 2011 г. установили, что кирпичные бассейны диаметром 10,5 м относительно хорошо сохранились, хотя и были повреждены траншеями во время войны. Архитекторы не предлагали воссоздавать эти водометы. Бассейны находятся на небольшой глубине, всего 32 см от поверхности газона: строительство на их месте новых фонтанов неизбежно привело бы к гибели подлинных имеющих историческую и археологическую ценность памятников.

«Огибная дорога» («Крытая дорога», берсо) на Школьной аллее. 2012 г.

Что касается берсо, то оно построено в точном соответствии с историческими планами. Ни к какому компромиссу участники дискуссии не пришли. Говоря словами В.И. Ленина, это был бы «гнилой компромисс». Сотрудник (теперь уже бывший) Русского музея А.Е. Ухналев, возражавший против строительства берсо, остался принципиальным противником осуществленного проекта реставрации Летнего сада 37.

Международные хартии по защите культурных ценностей оставляют реставраторам небольшой выбор – музеефицировать, т. е. выставить на обозрение обнаруженные археологические объекты, или на месте предварительно законсервированных руин воссоздать утраченные сооружения по достоверным источникам. Есть еще третий вариант, который советуют нам противники научной реставрации: придумать нечто свое, не имеющее отношения к исторической правде. В Летнем саду руины не оставишь под открытым небом и не спрячешь под крышу. Такое возможно лишь в единичных случаях. Воссоздание утраченных объектов – вынужденная мера, альтернативой которой может быть только откровенная «отсебятина», от чего реставраторы решительно отказались.

Разногласие между сторонниками и противниками реставрации, казалось бы, давно разрешенное в ходе дискуссий, все то же: что для нас Летний сад? Памятник садово-паркового искусства регулярного стиля XVIII века? Самобытное произведение Петра I, где все, от планировки сада до Летнего дворца, создано по его проектам, или «это уже совсем другой сад» советского времени? Компромиссные решения неизбежны.

Есть неразрешимая проблема Летнего сада – хозяйственный двор. Без него не обойтись, но и подходящего места на территории сада для него нет. Архитекторы предложили восстановить по аксонометрическому плану Сент-Илера Большую каменную оранжерею, предусмотрев в ней помещения для администрации, экскурсоводов, хозяйственных нужд, малогабаритной садовой техники, общественного туалета и пр. Однако утилитарное здание, лишенное каких-либо архитектурных достоинств, к тому же непомерно длинное, с глухой, как это обычно у оранжерей, без окон и дверей северной стеной, внесло бы страшный диссонанс в ансамбль Летнего сада. Не говоря уже о том, что строительство полностью разрушило бы археологические остатки петровской оранжереи. В конечном счете, было решено построить новый Хозяйственный корпус на прежнем месте, замаскировав невысокое здание вьющимися по его стенам растениями.

Булингрин – «небольшое углубление партера» (М.Н. Золотоносов в полемическом задоре называет его «окопом») – авторы проекта предложили устроить на месте засыпанного поперечного канала. При этом намечалось восстановление двух мостов: Шутишного у Большой каменной оранжереи и второго, у Лебяжьей канавки, показанного на плане Сент-Илера. Предложение было отклонено по веским причинам: жаль деревьев, которые пришлось бы убрать. Кроме того, в ходе раскопок выяснилось, что хорошо сохранились остатки деревянного Шутишного моста, да и без воссоздания Большой каменной оранжереи канал, который оканчивался у этого здания, производил бы странное впечатление.