Сью Блэк - Всё, что осталось [Записки патологоанатома и судебного антрополога]

Для меня такой момент настал, когда как-то вечером, в июне 1999-м, мне позвонил профессор Питер Ванезис, в то время главный патолог университета Глазго, где я числилась консультантом по судебной антропологии. Я знала Питера уже много лет, и поэтому его звонок не стал для меня сюрпризом. Когда он спросил, что я делаю в выходные, я ответила, опрометчиво рассчитывая на приглашение поужинать, что ничем не занята.

— Отлично, — сказал он. — Тогда вы едете в Косово.

С этого момента я отслеживала все новости, касавшиеся кризиса в Косово, прислушивалась к каждому слову репортеров и пыталась запомнить как можно больше сведений об этой стране, которую, как ни стыдно признаваться, мне пришлось пойти и поискать на карте.

В 1990-х я, как и все вокруг, следила за военными действиями в Боснии и была потрясена тем, что в наши дни подобные вещи могут происходить прямо у порога Европы. Я также понимала, что новости, доходившие до нас, намеренно смягчают, чтобы не шокировать неподготовленного зрителя. Если даже то, что нам показывали, наводило ужас, то что должно было твориться там на самом деле! Но все равно это происходило «где-то там», на чужой земле, и кто-то этим уже занимался.

По сегодняшним стандартам подробная и достоверная информация поступала достаточно медленно, и только когда стали появляться по-настоящему страшные картины, мы начали осознавать подлинные масштабы зверств, чинимых над мирными людьми. Ничего подобного в Европе не случалось со времен Второй мировой.

Судебные антропологи редко могут предвидеть, где при международных кризисах может потребоваться их вмешательство, если потребуется вообще, а если да, то на какой срок. Памятуя о знаменитом рекламном слогане Мартини — «в любое время, в любом месте, повсюду», — мою команду прозвали «девушками Мартини» (правда, чтобы понять юмор, надо быть достаточно старым и помнить ту убогую рекламу).

По мере углубления кризиса мы старались изыскивать подробную информацию, слушать проверенных корреспондентов и шерстить интернет — просто на всякий случай. Мы знали, что единственное предсказуемое свойство массовых смертей — это их непредсказуемость.

К 1998 году из новостей, поступающих из Косова, стало ясно, что гуманитарная ситуация там обострилась до крайней степени. ООН обсуждала с сербским президентом Слободаном Милошевичем и его правительством возможность выведения оттуда войск и вооруженных группировок. ОБСЕ сообщала о гуманитарных преступлениях беспрецедентного масштаба, на гражданское население совершались вооруженные нападения, в ходе которых гибли старики, женщины и дети. Хотя дипломатические и политические переговоры могут казаться ужасно скучными и медленными для всего окружающего мира, на самом деле это захватывающий процесс, когда ты начинаешь понимать, где, когда, как и почему происходят разные события, и уже видишь собственное, пусть и крошечное, место в этой истории.

Миротворческие войска стояли на границе Косова и знали об убийствах, изнасилованиях и пытках, творившихся там, но ждали сигнала к действию. Они не могли ничего предпринять, пока ООН не решит, что все попытки мирного урегулирования не принесли результата. Следовало соблюсти международный протокол, и, хотя на то имелись веские причины, трудно было мириться с подобным бездействием, когда каждый день невинных людей истязали и выгоняли из их домов. Пока вооруженные группировки боролись между собой, а партизанское движение набирало ход, мирное население просто старалось выжить. Ситуация была крайне сложной, и решить ее в один день не представлялось возможным.

Балканский регион издавна являлся зоной конфликтов. Политическая и религиозная напряженность отмечалась там с 1389 году, то есть с битвы при Косовом Поле и кровавой победы Оттоманской империи над средневековым сербским государством, за которой последовали десятилетия ожесточенной вражды. В результате сформировалась взаимная ненависть и ощущение несправедливости такой глубины, что на протяжении веков в регионе регулярно возникали жестокие конфликты.

Вдохновленные своими успехами, оттоманы стали захватывать в свои руки христианские сербские территории, включая Косово, которое с тех самых пор стало яблоком раздора. С середины XX века в регионе сохранялся шаткий мир — все благодаря активному подавлению националистических настроений во время долгого правления Иосипа Тито, президента Социалистической Республики Югославия.

Однако националистический пыл с обеих сторон не угас. То, что ненависть таких масштабов таилась под спудом у двух народов в течение многих веков, указывает на почти генетический характер враждебности, с которой обе группы относились друг к другу. Силу сербского национализма и убежденность в том, что Косово принадлежит сербам по праву, наглядно демонстрирует текст клятвы на монументе в память битвы при Косово, текст которой приписывается средневековому предводителю сербов, князю Лазарю — обратите внимание, что именно его выбрали для мемориала, построенного совсем недавно, в 1953 году.

По югославской конституции 1974 года Косово получило статус автономии и управлялось преимущественно мусульманским албанским населением, потомками оттоманов. Сербские христиане были недовольны таким контролем над территорией, которую они считали своей духовной вотчиной, и рассматривали присутствие и власть мусульман как оскорбление в свой адрес.

После смерти Тито в 1980 году хрупкий мир в регионе оказался под угрозой. В 1989-м Слободан Милошевич провел закон, лишивший части прав Косовскую автономию. Жестокое подавление мартовской демонстрации того года стало первым признаком надвигающейся катастрофы, а на праздновании 600-летней годовщины битвы при Косовом Поле Милошевич упомянул о возможности «вооруженных столкновений» в ходе будущего становления Сербии. Вскоре после этого Республика Югославия начала распадаться.

Планировала ли каждая из сторон массовые убийства с самого начала, или варварство просто нарастало по мере развития конфликта? Как бы то ни было, сербы считали своей миссией изгнать из своих священных земель «подонков» (я цитирую то слово, которое слышала сама), которые незаконно ими завладели. Иными словами, речь шла о геноциде. О милосердии никто и не вспоминал; пожар, тлевший столетиями, постепенно разгорался, пока не превратился в адское пламя.