Жорж Дюби - История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

Но народной массе отвратительны все эти бесполезные галантные господа, окружающие и отпугивающие короля. Неплохо было бы перерезать им глотки. По правде говоря, такое иногда случалось. Королевский двор, превратившийся в центр изысканных наслаждений, считают вместилищем греха. А в какой-то момент, на пороге XV века, этот двор вызвал общее возмущение.

Сначала трон занимал мудрый король Карл V. Уединившись в комнатах, заполненных книгами и дорогими предметами, он поручал налоговым сборщикам и капитанам действовать от своего имени. А когда удалось, наконец, изгнать англичан, короля охватило раскаяние за то, что он так обобрал бедных людей. На смертном одре государь объявил, что косвенный налог будет отменен. Затем правил безумный король Карл VI. Но довольно часто рассудок возвращался к нему, так что нельзя было передать корону его преемнику. Больной государь вызывал великую жалость, его любили. Важным обстоятельством было то, что вновь королевская власть отделилась от коронного домена, ибо и эта власть, и этот домен по-прежнему были заключены в семейные структуры. Оба они оказались разделенными между ветвями царствующего рода. Подобно Людовику VIII, подобно Людовику Святому, Иоанн Добрый оставил много сыновей. Каждый должен был получить свою долю наследства. Поэтому Берри, Анжу и Бургундия стали апанажами, государствами-сателлитами, у каждого из которых имелись своя столица, свои органы управления, свой парламент; вскоре все они обзавелись своими университетами для подготовки администраторов. Герцог оставлял себе часть поступлений от налогов, которые взимались в каждой провинции на покрытие нужд короны. Как и во времена Людовика IX, подобное распределение средств представлялось желательным, согласным с нуждами. Без поддержки своих братьев Карлу V не удалось бы справиться с теми трудностями, которые перед ним возникли. Еще будучи дофином, во время пленения своего отца, он поделил с самым старшим из своих братьев наместнические функции; сам Карл взял на себя управление северными краями королевства, а младшего брата, совсем юношу, послал заниматься дальними землями, организовывать в Лангедоке защиту от разбойников, оказывать сопротивление английским бандам, договариваться с представителями сословий в провинциальных штатах. Этот режим братского единения действовал без особых помех вплоть до конца царствования Карла V благодаря неоспоримому авторитету старшего из сыновей Франции. Все изменилось, когда короля стали окружать уже не его братья, а его дядья, когда этот король — их племянник — потерял рассудок, а второй племянник потребовал свою долю власти. Отныне ничто не удерживало трех дядьев и брата Карла VI. Они полными пригоршнями черпали деньги из казны. Жану де Берри средства нужны были, чтобы умножать вокруг себя чудесные произведения искусства, к которым он питал слабость; герцогу Анжуйскому, герцогу Бургундскому, молодому герцогу Орлеанскому необходимо было оплачивать собственные политические авантюры — в Нидерландах, в Италии. Каждый из них преследовал свою выгоду, питая ревность к конкурентам, оспаривавшим добычу. Происходило безудержное разграбление налоговых поступлений. А они были значительными, ибо последнюю волю усопшего короля не выполнили: отмены временных сборов не произошло.

Соперничество приняло гораздо более острый характер, когда столкнулись два кузена — Людовик, брат Карла VI, и герцог Бургундский Иоанн Бесстрашный. У каждого из них была своя партия. За Людовика Орлеанского стояли королевский двор, королева Изабелла, нежно любивший его безумный монарх, дофин, его племянник, почти все принцы крови, наконец, его свойственники — род Арманьяков. Иоанн Бургундский, говоривший об общественном благе, завоевывал в Париже симпатии буржуа и университетских кругов. Оба соперника прибегали к услугам головорезов, готовых на все ради своего патрона. В этих условиях ясно обнаруживается природа публичной власти на ее самой высокой ступени. По правде говоря, эта природа не изменилась, по-прежнему власть пронизана сакральностью, остается делом семейным, клановым, а возрождающаяся феодальность поддерживает всё эти черты. Поэтому раздор в королевском роду приводит к раздорам в государстве. В самом деле, распри обострились до такой степени, что стали подрывать мораль, основанную на родстве, выше всего ставящую привязанность к своим по плоти и крови. По приказанию герцога Иоанна был убит герцог Людовик, и пролитая кровь сразу же породила мщение, междоусобицу, войну. Главной ставкой в ней был Париж. В слепой злобе оба противника искали поддержки у короля Англии, распахнули для него врата королевства. В них устремился Генрих V.

1415 год — третье поражение, при Азенкуре, сопровождавшееся на этот раз зверским истреблением всей высшей аристократии Франции. 1419 год — убийство Иоанна Бесстрашного, месть за умерщвление его двоюродного брата; разорваны последние нити, которые еще привязывали бургундское государство к французской короне. 1420 год — двор ведет переговоры с королем Англии, соглашается сделать его опекуном безумного Карла VI, отдать ему руку дочери этого государя. На Генриха возлагается миссия изгнать дофина Карла («так называемого дофина Вьеннуа») из тех провинций, которые он еще занимает, его обвиняют в «страшных преступлениях». 1422 год — коронация в Сен-Дени, у могильных плит, самых впечатляющих символов французской монархии; чтобы придать церемонии еще большую убедительность, из всех церквей оккупированной к тому времени Франции заставили привезти в собор другие символы королевской власти. По приказу регента — герцога Бедфорда — герольды провозглашают королем Франции и Англии младенца, сына Генриха V и внука Карла VI. Оба эти государя уже в могиле.

Как раз тогда, когда все рушилось, появилась Жанна д'Арк. Вместе с ней сакральное врывается в сферу политического, что не должно шокировать, ибо в начале XV века в сверхъестественное верили все. Чтобы не заблудиться в странностях происходившего, следует ставить событие в точный контекст, ощущать его атмосферу, смотреть на него глазами его современников. Поэтому столь важен тщательный анализ документов, в первую очередь материалов судебного процесса, осуждения, реабилитации. Они дают самое яркое представление о том, как люди XV века выражали свои мысли, как они видели мир.

Для них Жанна была «пастушкой», подобной многим другим, появлявшимся в самые тревожные времена. В такие времена, как помнили люди, не раз появлялись «убогие», «дети», «пастушки»; они снимались с мест, бросали стада, покидали дома, убежденные в том, что их призывает на помощь Господь, который надеется на них больше, чем на знатных людей, на слабеющую власть. Эта власть не в состоянии восстановить справедливость на земле и, в частности, вызволить плененного короля. Жанна выросла в одном из тех кантонов, где национальное чувство было особенно обострено, ибо кантон пересекала граница. Ею стала черта, которую когда-то провели участники Верденского договора. Домреми, входившая в замковую округу Вокулёра, находилась по французскую сторону, и мальчишки из этой деревни постоянно задирали своих сверстников с другой стороны. Там в 1429 году стояли за бургиньонскую партию. Здесь же продолжали поддерживать Арманьяков, дофина, «короля Буржа». Вокулер являлся их единственным оплотом в северной части долины Луары, вместе с такими укрепленными местами, как Турне, Мон-Сен-Мишель и Орлеан.