Алексей Фомин - Война с продолжением

3. В этот период как Англия, так и Франция стремились решать судьбу стран Ближнего Востока, практически не считаясь с мнением большинства их населения , а лишь иногда прикрываясь им для оправдания своих планов и действий. Продолжительное заигрывание англичан с Фейсалом не помешало им вскоре «сдать» Сирию французам вопреки очевидному противодействию большинства жителей. Англия и Франция не придавали должного значения первым очагам турецкого сопротивления в районе Смирны и возникновению организованного центра турецкого национального движения в Центральной Анатолии, затягивали начало выработки мирного договора с Турцией, а затем составили такой кабальный текст, словно вовсе не существовало турок как народа, имеющего определенные политические права и возможность их защищать. Когда же игнорировать кемалистский фактор становилось все труднее, державы попытались подавить его военной силой (с помощью антикемалистских восстаний, греческой армии, а также открытых военных действий между Францией и кемалистами в Киликии). Франция, правда, пыталась купить расположение кемалистов ценой минимальных уступок, но первые попытки Парижа установить контакт с ними еще не оказывали серьезного воздействия на общий ход решения Восточного вопроса.

4. На первом этапе решения Восточного вопроса его связь с другими международными проблемами была не столь явной , как в последующие годы. Конечно, Англия использовала первоочередную заинтересованность Франции в Германском вопросе, чтобы добиться уступок на Востоке. Особенно заметным это было, когда Ллойд Джордж использовал увлеченность Клемансо рейнской проблемой и скандальное поведение итальянцев, вызванное спором о Фиуме, для протаскивания решения о греческом десанте в Смирне и попытки дальнейшего пересмотра соглашения Сайкса — Пико. Однако уже то обстоятельство, что мирные договоры с Германией и Османской империей готовились в разное время, препятствовало прямому дипломатическому торгу. Вместе с тем мирный договор с Германией оставлял некоторые важнейшие для Франции вопросы открытыми (репарации и разоружение Германии), что открывало возможность для такого торга в будущем. Гораздо очевиднее была связь Восточного и Русского вопросов ввиду расположения Турции «в подбрюшье» Советской России. Но эта ситуация тогда не вызывала серьезных разногласий между странами Антанты.

Все эти факторы претерпели существенные изменения на втором этапе решения турецкой проблемы. Эти изменения были связаны с крахом Севрского договора и происходили следующим образом:

1. Проблемы арабских стран Ближнего Востока практически утратили международный характер после окончательного распределения мандатов в 1920 году. Оставшиеся вопросы вытекали из факта соседства британских и французских подмандатных владений. Суть Восточного вопроса теперь в основном сводилась к выработке отношения великих держав к турецкому национализму. Военные успехи кемалистов в Киликии, на Кавказе и их первая победа над греками при Иненю заставили Англию и Францию признать ошибочность его недооценки на предыдущем этапе. Таким образом, теперь решение проблем Ближнего Востока было невозможно без учета интересов самой Турции , которая из объекта дележа превращается в самостоятельный субъект международных отношений.

2. Как показывал опыт, по отношению к кемалистам великие державы могли использовать либо «кнут», либо «пряник». Выбор того или иного «орудия» зависел от многих факторов: степени опасности кемалистского движения для каждой из держав; их оценки ситуации на Востоке; выгод, которые могла получить та или иная держава от победы или поражения Кемаля; и, наконец, хода решения других проблем, в интересах которого можно было использовать ситуацию в Турции. Поскольку все эти факторы для Англии и Франции были неодинаковы, то и отношение их к кемалистской революции было различным. Главной целью Англии сначала было уничтожение кемалистского движения, а затем его принуждение к частичному признанию Севрского договора с незначительными изменениями за счет Греции. Сражение на Сакарье сильно осложнило выполнение этой задачи, а окончательный разгром греков выглядел как поражение всей британской политики на Востоке. Но на Лозаннской конференции Керзон смог добиться определенных успехов, поскольку Англия должна была отстаивать только свои непосредственные интересы, а не интересы своей средиземноморской союзницы.

В то же время в политике Франции во все большей мере проявляется стремление к самостоятельности . На Востоке оно проявилось в ясно выраженной и последовательной линии на ревизию, если не полную отмену Севрского договора и в стремлении к сепаратному соглашению с кемалистами. Первые явные признаки новой ориентации французской политики проявились в ноябре 1920 года, когда Лейг попытался использовать возвращение к власти в Афинах короля Константина как предлог для ревизии Севра. Более ясно эта тенденция проявилась при Бриане, который во время Лондонской конференции в апреле — мае 1921 года заключил с представителем Анкары сепаратный мирный договор, передававший Турции Киликию (таким образом, пересматривалась севрская граница) в обмен на некоторые привилегии для Франции в этом районе. Отказ Анкары ратифицировать этот договор не изменил политики Франции, которая не остановилась перед дальнейшими уступками ради заключения в октябре 1921 года нового, приемлемого для кемалистов договора в Анкаре, что вызвало бурное негодование англичан. После этого Франция стала негласно снабжать кемалистов оружием и всячески способствовать их успехам. При Пуанкаре протурецкая направленность французской политики только усилилась. Кульминацией англо-французских разногласий в турецком вопросе стало поведение Франции во время Чанакского кризиса и переговоров в Мудании, когда французы сначала вывели свои войска из Чанака, оставив англичан один на один с кемалистами, а потом проявили неприемлемую для англичан уступчивость в территориальных вопросах, надеясь заранее расположить к себе турок перед тем, как на мирной конференции речь зайдет о финансах и концессиях. «Единый фронт» Англии и Франции, созданный накануне Лозанны, был весьма непрочен. Своим появлением он был обязан необходимости английской поддержки в важных для Франции финансовых и экономических вопросах, а также в германской проблеме. Но реально Лозаннская конференция оказалась для Франции своеобразным «дипломатическим Чанаком». Франция должна была один на один почти безуспешно добиваться от турок выполнения своих требований, а Англия, добившись желаемых результатов в вопросе о Проливах и выведя мосульский вопрос за рамки конференции, не оказала французам почти никакой дипломатической поддержки в единоборстве с турками. Таким образом, стремление Франции к внешнеполитической самостоятельности не принесло ей ощутимых выгод.