Алексей Фомин - Война с продолжением

Итак, Севрский договор с самого начала стал трещать по швам. Очевидная невозможность его ратификации в Турции конституционным путем вызвала первые сомнения в его прочности. Разгром Армении и смена власти в Греции были теми обстоятельствами, которые заставили руководителей стран Антанты по крайней мере задуматься о дальнейшей судьбе договора. Теперь выполнение севрских условий на Востоке Турции стало невозможным, а на Западе — чрезвычайно сомнительным. Взойдя на греческий престол, Константин быстро забыл о своих пацифистских обещаниях, наполнил армию своими сторонниками и начал готовиться к новым сражениям в Малой Азии. Антанте новое правительство заявило, что перемены в Афинах не повлияют на борьбу Греции за выполнение Севрского договора. 11 января 1921 года греческая армия потерпела первое поражение возле селения Иненю [761] Турецкими войсками в этом сражении командовал генерал Исмет-паша, который впоследствии в память об этом событии взял фамилию Иненю. В 1938 году он стал президентом Турции. .

Но отношение двух ведущих держав Антанты к этой проблеме было различным. Если политика Великобритании еще некоторое время строилась на тезисе о незыблемости договора, Франция, по крайней мере с ноября, взяла определенный курс на его пересмотр и на достижение договоренности с кемалистами, видя в них твердую власть, способную гарантировать оплату всех довоенных «счетов». Непосредственными причинами поворота французской политики в сторону кемалистской Турции стали разгром Армении, смена власти в Греции и окончание гражданской войны в России. После установления советского контроля над черноморским побережьем и встречи советских и турецких войск на Кавказе французских политиков особенно сильно стали беспокоить перспективы сближения между Москвой и Анкарой, и они решили перехватить у большевиков инициативу.

Между тем сохранялась необходимость урегулировать пограничные вопросы между британской и французской подмандатными зонами. Чтобы не поднимать эту проблему снова на конференциях глав правительств, еще в конце июня 1920 года в Париж был направлен специальный представитель британского Форин Оффиса Р.Г. Ванситтарт. Его партнером по переговорам был Ф. Бертело.

Французы вновь подняли вопрос о северной границе, но он был уже не главным. Англичане настаивали на проведении на французской подмандатной территории значительных ирригационных работ, которые бы направили часть вод из рек Литани, Ярмук и верховьев Иордана для нужд Северной Палестины. Серьезные противоречия возникали вокруг восточной границы Палестины с Сирией (правобережье реки Ярмук — Голанские высоты) [762] McTague J. Anglo-French Negotiations over the Boundaries of Palestine, 1919–1920. // Journal of Palestine Studies. Vol. 11, No. 2. Winter 1982. P. 107. . Англичане тогда еще не определились, что же им делать со своими владениями к востоку от Иордана (планы создания Трансиорданского королевства еще не созрели). «Линия Мейнерцхагена» предполагала включение значительной части этих земель в состав Палестины. Англичане тогда не сомневались в правильности такого подхода и, естественно, хотели, чтобы эта линия продолжалась и к северу от реки Ярмук, за счет бывшей французской «сферы влияния». Сионисты всячески подталкивали англичан к жесткой позиции. В Палестине действовала сформированная ими комиссия во главе с инженером Рутенбургом, определявшая первоочередные меры по ирригации Северной Палестины. Естественно, что воды Литани, Ярмука и верхнего Иордана представлялись для этого жизненно необходимыми. В то же время парижские переговоры тормозил сирийский вопрос. До полной победы над Фейсалом французы вообще хотели отказаться от сделанных ранее уступок и начать весь процесс заново.

Реально переговоры начались лишь после того, как 25 июля войска генерала Гуро овладели Дамаском и изгнали Фейсала. Но и тогда переговоры шли трудно. Англичане переправляли французам сионистские требования о фактически неограниченном использовании вод Литани, Ярмука и верхнего Иордана для нужд Палестины [763] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 298. Vansittart to Major Young. 29/06/1920. P. 300, 304. . Для французов это было абсолютно неприемлемо. Более того, они приняли меры к укреплению своего контроля над южными районами Ливана и Сирии. Правый берег Ярмука был включен в проект сирийского мандата, а район Джебель Амель с городом Тир вместе со всем бассейном Литани и верховьями Иордана — в подмандатное государство Великий Ливан, провозглашенное 1 сентября 1920 года. Французы поначалу опасались, что англичане воспользуются антифранцузскими настроениями населявших эти места шиитов — метавилов [764] Zamir М. Op. cit. Р. 136. . Но внимание англичан было в тот момент отвлечено подавлением восстания в Месопотамии (внешние границы которой тоже не были еще зафиксированы), а для метавилов французы были меньшим злом, чем действовавшие под защитой англичан сионисты.

Успеху переговоров мешало и то, что вскоре после бегства Фейсала из Дамаска у англичан возникла идея посадить его на трон в Багдаде. Французов такое соседство никак не устраивало [765] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 304. Crowe to Curzon. 10/08/1920. Р. 336. . И эмиров Хашимитской династии, и сионистов они рассматривали как своих врагов. Естественно, они не хотели делать в их пользу какие-либо уступки. К тому же на их стороне было такое преимущество, как фактический контроль над спорными территориями и водными ресурсами. Неопределенность ситуации в Трансиордании тоже не способствовала переговорам. До 25 июля этот регион находился под юрисдикцией Фейсала как часть Восточной (арабской) оккупационной зоны. После падения эмира здесь образовался вакуум власти. Именно в Трансиорданию бежали многие сторонники Фейсала и развернули там антифранцузскую деятельность. Англичане опасались карательной французской экспедиции, а французы тщетно пытались убедить англичан направить в Трансиорданию войска [766] Klieman A.S. Foundations of British Policy in the Arab World. The Cairo Conference of 1921. Baltimore; L., 1970. P. 68–76. . В довершение всего из-за решений конференции в Сан-Ремо (распределение мандатов) и июльских событий в Дамаске у англичан испортились отношения с отцом Фейсала — королем Хиджаза Хусейном [767] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. Scott to Curzon. 30/09/1920. P. 352–355. . Считая себя как бы верховным сюзереном освобожденных от Турции арабских территорий, он не простил англичанам «предательской» пассивности в ходе июльских событий. В результате под Севрским договором, подписанным 10 августа, не было подписи хиджазского представителя. Это означало, что авторитет Хашимитской династии, до сих пор верно служивший англичанам, теперь может быть использован против них.