Христофор Манштейн - Записки о России генерала Манштейна

12-го числа фельдмаршал отрядил генерала Румянцева с гвардиею, несколькими драгунскими полками и казаками для возвращения в Украйну. Под этим конвоем отправлены также все турецкие военнопленные. Назначение отрада было облегчить доставление фуража для армии.

19-го числа прибыл по Днепру, под начальством бригадира Барятинского, остальной флот, назначавшийся для осады, а теперь служивший для снабжения Очакова продовольствием. Флот состоял из 48 двойных шлюпок, 4 канчибасов и 57 больших судов, нагруженных боевыми припасами, всяким материалом и продовольствием, с 1878 солдатами и матросами. Оставалось прибыть третьей части флота, почти таких же размеров, под командою контр-адмирала Мамонова. Но он мог поспеть только в половине сентября. 20-го числа армия перешла на другой лагерь, вниз по течению Буга, почти у слияния его с Днепром, где и оставалась несколько дней. Отсюда фельдмаршал, в сопровождении принца Брауншвейгского, совершил поездку в Очаков, чтобы лично удостовериться, хорошо ли исполнены работы по исправлению и увеличению укреплений этой крепости и Винбурна.

Так как граф Миних уже не сомневался, что турки примутся за осаду Очакова, а для двора было важно иметь там знающего человека, то он и назначил туда генерал-майора Штофельна; Бахметев же просил уволить его по причине расстроенного здоровья. Штофельн, искавший случая отличиться, с удовольствием принял начальство. Далее увидим, как блистательно он защищался, когда турецкая армия стала осаждать крепость.

По возвращении фельдмаршала, армия сделала еще несколько переходов вдоль реки Буга, и в последних числах августа месяца начала возвращаться в Украйну. Фельдмаршал разделил армию на несколько корпусов, которые, однако, все должны были перейти через Днепр по мосту у Переволочной; там корпуса разделились и каждый полк пошел своим путем на зимние квартиры. Фельдмаршал избрал для своей главной квартиры Полтаву.

Этот поход принес много чести фельдмаршалу Миниху и содействовал славе русского войска. Но для государства поход мало принес пользы, а для армии он был утомителен и убийствен: она потеряла 11 тыс. человек регулярного войска и 5000 казаков; вдвое того, можно сказать, погибло денщиков и крестьян, везших подводы. Так как я исчислил все то, что было убито или взято в плен неприятелем, то ясно становится, что значительнейшая потеря произошла от болезней. Что же касается до дезертирства, то в русских войсках это дело почти неизвестно.

Одно обстоятельство сильно развивает болезни в русских армиях, — это почти непрерывные посты, которые они обязаны соблюдать по обряду православной церкви, так что они три четверти года постятся. И народ так суеверен, что, несмотря на разрешение синода во время похода питаться скоромным, мало кто пользуется этим позволением; прочие готовы лучше умереть, нежели употреблять грешную пищу. Кроме того, в походе русский солдат спит на голой земле, не заботясь достать соломы, а об одеялах в палатках и помина нет. Правда, что в войне с турками удобства эти были и немыслимы, так как все время проходило в беспрерывных переходах: оставаться 5 дней в одном и том же лагере считалось чем-то необыкновенным. Понятно, что при таких обстоятельствах уход за больными не мог быть удовлетворителен, и что бы ни говорили о чрезвычайно крепком сложении русских, а они подвержены многим болезням, как-то: цинге, горячкам, а в походе кровавому поносу. Обыкновенно треть больных умирает. Такие примеры не редки, что в полку, стоящем на квартирах, бывает до 200 больных, как раннею весною, так и осенью. При каждом полку находятся по одному старшему лекарю и по одному младшему, и то не весьма искусные; а ротные фельдшера едва умеют брить. Когда полковник делает смотр рекрутам, то он выбирает из них одного в фельдшера, хотя бы тот двадцать лет только землю пахал; этот отказывается от дела, к которому он не имеет призвания, но это все напрасно: его заставляют насильно повиноваться, а не то пустят в дело палки. Таким же образом выбирают гобоистов, — из чего можно заключить, какие прекрасные концерты разыгрываются в армии.

Падеж скота в этот поход был чрезвычайно значителен. Дожди были так редки, что травы повысохли ранее обыкновенного. Да еще татары поджигали их, так что армия, бывало, делала два перехода кряду, не находя достаточно травы для лошадей и для рогатого скота. Одна артиллерия потеряла более 15 тыс. пар волов; впрочем, случай этот приписывали отчасти плохим распоряжениям принца Гессен-Гомбургского, который, во время выступления армии в поход, не позаботился запастись сверхкомплектными волами, хотя их оставалось еще несколько сотен пар лишних. Армия не успела еще сделать двенадцать переходов, как в артиллерийском обозе уже оказались беспорядки; там несколько пар волов пало; поэтому надобно было уменьшить число тех, которые тащили тяжелые орудия; а как эти стали отставать, то от этого и все войско часто замедлялось на походе, что и продолжалось вплоть до прибытия армии под Очаков. Когда город был взят, фельдмаршал приказал оставить там большую часть артиллерии, а взять с собою столько, сколько удобно будет везти. Принц, в противность этому приказанию, оставил в крепости только незначительную часть артиллерии. На втором или третьем переходе уже не было возможности тащить остальной обоз. При выходе из лагеря, четвертая часть артиллерии осталась на месте; арьергард бывал принужден останавливаться иногда на целые сутки, в ожидании возвращения волов, привезших часть артиллерии в новый лагерь, и долженствовавших везти еще то, что оставалось в старом лагере. Это затруднение заставило Миниха построить на Буге укрепление св. Андрея, и отправить большую часть артиллерии с флотом в Очаков. С этого времени, доверие к принцу Гессен-Гамбургскому совершенно пропало, и ему уже не давали никакого важного начальства. Будь у русских неприятель более догадливый, то они потеряли бы две трети своей артиллерии, если не более, так как не были приняты некоторые существенно необходимые меры.

Покуда армия, командуемая фельдмаршалом Минихом, находилась в походе в стороне Очакова, фельдмаршал Ласи с другою армиею шел в Крым. Эта армия состояла из 13 драгунских полков, 20 пехотных и от 10 до 12 тысяч казаков и калмыков, что в итоге составляло до 40 тыс. человек под ружьем. Под начальством Ласи командовали следующие генералы: генерал-аншеф Левашев, генерал-поручики: Дуглас, Шпигель и Брильи; генерал-майоры: Еропкин, Бриньи-младший, Девиц и другие.

Пехота этой армии собралась в начале весны на реке Миусе, против Павловской крепостцы, и выступила в поход несколькими колоннами прямо на реку Калмиус, где простояла несколько дней в ожидании флота, которому надлежало, под командою контр-адмирала Бредаля, действовать в Азовском море совокупно с армиею, и пособлять ее предприятиям в Крыму. Когда флот подошел, Ласи продолжал вести войско вплоть до реки Берды: здесь соединились все части армии. Граф Дуглас привел прямехонько через степи своих драгун к Бахмуту, где им было назначено собраться. На пути своем фельдмаршал Ласи устроил несколько редутов, чтобы они охраняли сообщения с Азовом.