Александр Филюшкин - Первое противостояние России и Европы Ливонская война Ивана Грозного

Миссию русских дипломатов лично курировал Борис Годунов. Шведы понимали, что русские пришли в Прибалтику за землями и с пустыми руками не уйдут, поэтому они были готовы отдать обратно Ивангород и, в крайнем случае, Копорье. Россия вытребовала еще и Ямбург. 25 февраля на этих условиях в лагере под Нар­вой было подписано перемирие на один год. Россия получала обратно утерянные по Плюсскому перемирию 1583 года Ивангород, Ям, Копорье и часть побережья Финского залива. Однако даже такой документ, вовсе не решавший вопросы русско-шведского противостояния в Прибалтике, не был одобрен в Стокгольме. Подписавший перемирие наместник Нарвы Карл Горн был казнен. Командующий шведскими войсками в Эстляндии Густав Банер попал в опалу за то, что вовремя не пришел на помощь Горну и не прогнал русских от Нарвы. Король приказал продолжить войну, не дожидаясь окончания срока перемирия.

Шведские отряды нанесли удар как раз по тем населенным пунктам, которые только что пришлось уступить. В ноябре 1590 года состоялся штурм Ивангорода, но русский гарнизон выстоял. В декабре были осаждены Ямбург (переименованный обратно в Ям) и Копорье. Высланные на выручку русские полки под началом Петра Шереметева и Владимира Долгорукова были разбиты.

Россия нанесла контрудар только в октябре — ноябре 1592 года. Объектом нападения стала Южная Финляндия. Русские отряды прошли, громя все на своем пути, до Выборга и Або. Этот рейд вынудил Швецию в январе 1593 года заключить двухгодичное перемирие.

Между тем ситуация для России крайне осложнилась. Польский король Сигизмунд III Ваза в 1592 году стал одновременно шведским королем и теперь открыто грозил России возобновлением войны за Прибалтику, причем в самом неприятном варианте: против Москвы выступит военный союз Речи Посполитой и Швеции. Поэтому было необходимо заключить мир и временно поставить точку в затянувшихся балтийских войнах. 18 мая 1595 года на Тявзинской мызе под Нарвой русско-шведский мир был подписан.

С шведской стороны в переговорах участвовали Стен Банер, Кристер Горн, Бран Бойе и Арвид Эрикс­сон. Русскую делегацию возглавляли окольничий Иван Туренин и боярин Остафий Пушкин. Стороны подписали «вечный мир» на следующих условиях: Россия вдобавок к отвоеванным Ивангороду, Яму и Копорью получила Корелу; шведы признавали принадлежность к России Орешка и Ладоги; взамен Россия признала законным владением Шведской короны всю Северную Эстляндию. Предполагалось провести демаркацию, то есть установление пограничных знаков вдоль всей русско-шведской границы, от Прибалтики до северных земель. Тем самым Тявзинский мир должен был на долгие годы разграничить сферы влияния Швеции и России. Жизнь, правда, распорядилась иначе. Но это уже другая история. В ХVI веке балтийские войны были закончены.

Крылатые гусарские доспехи

Ливонский орден прекратил существование как суверенная держава. Его земли были поделены между соседними странами, население было частично истреблено, частично эмигрировало, частично подверглось процессам социальной и культурной ассимиляции странами-завоевателями, прежде всего Швецией и Речью Посполитой. Культурные традиции и память о Ливонском ордене сохранились в среде малочисленного немецкого (остзейского) прибалтийского дворянства, пережившего войну в Курляндии, а затем вернувшегося в старые поместья.

Гибель Ливонии сыграла большую роль в оформлении европейского статуса других стран. Благодаря захватам в Прибалтике значительно возвышается Швеция. Можно сказать, что она «входит» в континентальную Европу именно благодаря данному конфликту. Для Швеции Первая Северная война 1563–1570 годов стала своего рода «пробой пера», первой серьезной войной после обретения независимости в 1523 году (приграничный конфликт с Россией 1555–1557 годов имел куда меньшие масштабы), первым опытом крупномасштабных боевых действий за пределами Скандинавии. Швеция в этой войне, как и в своем наступлении в Ливонии в 1580‐х годах, очень многому научилась. Итогом стало развитие наемной армии, которая сыграла столь большую роль в последующих шведских завоеваниях и в формировании Шведской империи. Шведское правление в Прибалтике в ХVII веке сегодня связывается прибалтийскими историками с «золотым веком» в истории региона.

Дания по итогам балтийских войн ХVI века оказалась среди проигравших, хотя и избежала крупных поражений или территориальных потерь. Она не сумела в полной мере реализовать «Проект Магнус», закрепиться в Прибалтике и создать здесь плацдарм против Швеции. Формально датчане сохраняли права на остров Эзель и Северную Эстонию до 1645 года, когда окончательно передали их шведам, но, конечно, ни о какой процветающей датской Прибалтике речи не было. Стоит заметить, что этот результат соответствует затраченным усилиям — ливонское направление для Дании явно не было приоритетным. От Магнуса — «лишнего человека» в Датском королевстве — просто отделались, отправив его в далекую Ливонию. Отсюда и метания молодого герцога, и заключение очень странных союзов, вроде того, что позволил ему стать «ливонским королем», вассалом Ивана Грозного.

Священная Римская империя потеряла свою самую дальнюю восточную провинцию, что в очередной раз продемонстрировало ее политическую слабость. Тем не менее балтийские войны показали, что авторитет императора в «христианском мире» все еще очень велик. Именно постоянная оглядка на мнение Венского двора не позволила Дании вести более активную политику в Ливонском вопросе. Трудно переоценить роль империи, Ватикана и миссии А. Поссевино в остановке «Московской войны». Именно германские земли были «полем битвы» в пропагандистской кампании против России во второй половине ХVI века, которая сопровождала войну. Большинство изданий — газет и так называемых «летучих листков» — были немецко- или латиноязычными. Таким образом, из балтийских войн империя вышла, еще раз подтвердив свою репутацию игрока, слабого в военном плане, но искусного в области дипломатии и авторитетного в духовно-идео­логической сфере.

Великое княжество Литовское влилось в состав Речи Посполитой и стало гораздо теснее связано с «христианским миром». Единая Речь Посполитая активно развивалась как европейское государство. Конец ХVI — начало ХVII века — тот исторический момент, когда, казалось, Польша превращается в славянскую сверхдержаву в Центрально-Восточной Европе. Если Чехия забыла славные времена гуситов и после подавления восстания 1547 года все больше склонялась под властью Габсбургов, то Польша успешно противостояла Священной Римской империи, разбила и подчинила себе Немецкий орден и захватила Прибалтику. Она интегрировала в себя Великое княжество Литовское, в войне за Ливонию разбила Россию и едва не покорила ее в годы Смуты начала ХVII века. Польский король Владислав в 1610 году сел на русский трон, а пленного русского царя Василия Шуйского демонстрировали польскому сейму. Это был миг высочайшего триумфа Польши!