Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 2: Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие

Весной 1623 года крымский изгнанник с радостью покинул наскучивший остров, явился к везирю, а вместе с ним предстал и перед султаном. Встреча с падишахом наверняка была тягостным зрелищем: несчастному безумцу, случайно вознесенному на трон великой империи, во время аудиенций связывали под одеждой руки и ноги, чтобы он сидел смирно и не нарушал приличий. [103]Тем не менее, из султанских покоев Мехмед III Герай вышел уже в ханском звании и стал готовиться к отплытию в Крым.

Такая подготовка требовала некоторого времени, поскольку везирь собирал в помощь новому хану отряды сейменов и снаряжал для него военный флот. Памятуя, какой ожесточенный отпор встретили в Крыму турецкие войска при свержении Мехмеда II и Саадета II Гераев, османы ожидали сопротивления и от Джанибека. Более того: в Стамбуле не исключали, что разгневанный хан может заявить в отместку о своих правах на османский трон — ибо был известен давний неписаный уговор: если династия Османов по каким-либо причинам прервется, род Гераев вправе унаследовать турецкий престол. Об этом в Стамбуле опасливо вспомнили уже сразу после убийства Османа II, когда ни один из оставшихся претендентов не годился в правители: один был помрачен разумом, а два других слишком малы… [104]

Но Мехмед Герай лучше прочих знал цену гордости и отваге своего родича, и потому ничуть не опасался грядущей встречи с ним. В ожидании, пока будет готов ханский эскорт, он беззаботно праздновал в Стамбуле свою победу, устраивая пиры и прогуливаясь на легком судне по Босфору. Во время одной такой прогулки он заметил стоящий в гавани корабль, на котором собирались плыть в обратный путь до Азака русские послы. Рядом с ними на борту находился и азакский наместник, направлявшийся в подвластную ему провинцию. Мехмед Герай развернул свою лодку, подошел к галере и весело крикнул бею, что повесит его в Азаке, как только сам прибудет в Крым (не был ли этот бей тем самым Хаджи-Коем, что подло обманул Мехмеда 13 лет назад?). Не оставил он без внимания и русских, напомнив, что ждет от них дани и потребовав, чтобы они уже сейчас преподнесли ему соболиных мехов. Бей в ужасе сбежал с корабля, а московские посланники отправились жаловаться Хусейн-паше. Везирь «успокоил» дипломатов, уверяя, что Мехмед Герай задирал их не всерьез или же просто был навеселе после очередного пира. [105]

Наконец, сборы были окончены и флот вышел в море. Ханский кортеж состоял из шести галер, [106]на которых Мехмеда Герая сопровождали семья, свита, охрана, султанский посланец (чауш) с указом о назначении Мехмеда Герая на крымский трон и несколько отрядов османского войска.

19 мая 1623 года бывший скиталец высадился на Кефинской пристани. Торжественно встретив его здесь, беи и мирзы с почетом сопроводили нового правителя в Бахчисарай. Здесь, в Ханском дворце, чауш публично зачитал падишахский указ — и собрание знати, возглавленное Азамат-беем Шириной, Кара-беем Барыном и Ибрагим-беем Яшлау, провозгласило Мехмеда III Герая повелителем Крымского Юрта. [107]

Джанибек Герай спешно покинул Бахчисарай еще до прибытия Мехмеда: [108]видимо, он убедился, что крымские татары рады его отставке и не заступятся за него. Вскоре Джанибек Герай явился к везирю и (немало удивив тех, кто уже ожидал было его наступления с крымским войском под стены Стамбула) смиренно отбыл в отведенное ему поместье близ Эдирне. [109]

Крым же праздновал избрание нового хана: в день воцарения Мехмеда III Герая в Бахчисарае был устроен пушечный салют и грандиозное пиршество (как это велось, с угощением всех горожан за ханский счет, для чего было зарезано много скота). [110]Нынешний год подавал крымцам не столь уж много поводов к радостям: в стране свирепствовали эпидемии и голод, жизнь в Крыму была отнюдь не легка. [111]Но тем больше надежд на добрые перемены связывалось с именем нового правителя, который давно славился на родине как человек отважный и опытный — недаром встречать его в Кефе вышла не только знать, но и «весь Крым». [112]

Мехмед III Герай переселяет Буджакскую Орду к Крыму — Противоречия между Крымом и Речпосполитой — Мехмед III Герай ограничивает полномочия крымской знати — Нурэддином назначен бывший пастух Девлет Герай — Шахин Герай приглашен в Крым, его прощание с иранским шахом

Справедливость, которой давно добивались сыновья Саадета II Герая, восторжествовала: их семейство, некогда насильственно отстраненное от власти, наконец вернуло себе ханский престол.

Едва отгремели праздничные салюты в столице, как Мехмед III Герай взялся за дело, ради которого Хусейн-паша и возвел его в ханский сан: требовалось отвести из Буджака Кан-Темира. Хан стал собираться к Ак-Керману и крымские беи с готовностью поддержали это начинание: недовольные чрезмерным возвышением мансурского мирзы, они были рады укротить его непомерную гордыню.

В начале 1623 года Польша и Турция заключили между собой окончательный мирный договор, [113]на стражу которого и был поставлен новый хан, но Кан-Темир, ничуть не заботясь об этом, продолжал громить владения короля, с каждым набегом пробиваясь все ближе к Кракову и Варшаве. [114]В конце июля везирь лишил Кан-Темира поста силистрийского паши, а Мехмед Герай со всей крымской армией выступил в Буджак. [115]Попутно хан разослал стражу на днепровские переправы, чтобы она встречала отряды, возвращавшиеся в Крым из самовольных вылазок с Украины, и отбирала у них невольников. [116]Хотя Мехмед Герай и вел с собой значительную военную силу, он предпочитал решить вопрос миром: ведь Кан-Темир, у которого Мехмед когда-то нашел прибежище, вовсе не был его врагом. Вместе с тем, их нельзя было уже назвать и друзьями, поскольку в прошлом году тесть Мехмеда Герая, знатный черкес, по какому-то поводу убил ногайского мирзу, приходившегося Кан-Темиру дядей. [117]И хотя Мехмед Герай, пребывая тогда на Родосе, не имел никакого отношения к их ссоре, вскоре ему пришлось полной мерой пожинать плоды кровной вражды двух семейств.

Подробности встречи хана с буджакским вождем неизвестны. Переговоры были долгими и, вероятно, непростыми, но в итоге Кан-Темир уступил: к октябрю того же года он вместе со всей своей ордой откочевал из Буджака к реке Сют-Су — поближе к ханскому оку и подальше от польских границ. [118]

Добиться покорности от самого Кан-Темира, которого побаивались даже турки, было нешуточным успехом. Теперь Мехмед Герай был вправе требовать от Зигмунта III ответного шага в отношении запорожцев. Но тот был не в силах выполнить свои обязательства: до сих пор не выплатив казакам обещанного жалования за участие в Хотинской битве, король не мог рассчитывать и на их послушание. Запорожцы же не прекращали своих вылазок: пока хан с Кан-Темиром вели свою долгую беседу под Ак-Керманом, казаки настойчиво пробивались в Крым. Одни отряды угоняли стада из-под Перекопа, другие сумели прорваться через Ор-Капы, разграбили селения внутри Крыма и едва не достигли Бахчисарая, а третьи тем временем громили с моря османские владения: Балаклаву, Синоп и окрестности Стамбула. [119]