Илья Зайцев - Астраханское ханство

В 1638 г. местные стрельцы продали голштинскому посланнику Бругману девочек — "перекопскую", т. е. крымскую, татарку из захваченного незадолго до этого Азова, и ногайку. Переводчик посольства Мартин Альбрехт (ему было 26 лет) был из татар, "проданных", как пишет А. Олеарий, в Москву и крещенных там. Тогда же персидский посол купил у одного ногайца в Астрахани его сестру в жены [Исторические путешествия 1936: 90–91] (см. также [Вернадский 1939: 96]). Статус невольников, вероятно, практически не отличался от положения рабов, например, в Казахском ханстве в XV–XVII вв. (см. [Султанов 1986: 340–351]).

Экономика Астрахани, видимо, складывалась из двух составляющих — транзитной торговли и экспорта местных продуктов. Основными товарами собственно астраханской экономики были рыба и соль, которыми торговали как с волжскими городами, так и, вероятно в значительно меньшей степени, со странами каспийского бассейна. Соль в окрестностях города добывалась из озер (так называемая самосадочная соль), ее выгребали лопатами из воды, сушили на солнце и грузили на транспортные средства [Котов 1958: 31; Коломинский 1913: 108; Степанов 1939: 82] (см. также [Фукс, Кунин 1858: 129–145]); список соляных озер и сведения о добыче см. [Михайлов 1851: 135–142]. В буграх соль могла сохраняться весьма долго, лишь уплотняясь со временем, отчего глыбу приходилось потом колоть топорами и ломами [Степанов 1939: 82]. В зависимости от места добычи она могла быть разных цветов, например красная [Котов 1958: 31]. Сходным образом шла добыча соли и в Крыму, как описывал это в середине XVI в. Михалон Литвин: "Ведь соль там в ямах, в некоторых реках родится наподобие крепкого льда от солнечного жара; во время летнего солнцестояния она сверкает в обилии своем, ничем не уступая хрусталю" [Литвин 1994: 63]. Еще Иосафат Барбаро, посещавший Астрахань во время своего пребывания в Тане (1436–1452), писал: "Ежегодно люди из Москвы плывут на своих судах в Астрахань за солью" [Барбаро и Контарини 1971: 157]. В 1517 г. крымский хан Мухаммед-Гирей говорил московскому дипломату Д. Иванову, что после будущего взятия города московскими и крымскими войсками в нем "великого же князя людем сидети тысячи три или четыре с пушками и с пищал-ми, и рыба и соль, что надобное, то брату моему великому князю…" [РИО 1895: 377]. Таким образом, эти традиционные продукты астраханской экономики достаточно высоко ценились, если хан пытался привлечь ими великого князя к походу.

Ситуация, вероятно, не изменилась и в последующем. В 1599 г. Орудж-бек Байат отмечал, что в Астрахани для купцов из Москвы, Армении, Персии и Турции главным предметом вывоза была соль [Дон-Жуан 1988: 146]. Жак Маржарет, французский офицер на русской службе, в своей книге о России (1606 г.) так писал об Астрахани: "Это укрепленный город, торгующий больше, чем любой другой в России, и снабжающий почти всю Россию солью и соленой рыбой" [Маржарет 1982: 143–144].

Актовые материалы Московского государства второй половины XVI в. позволяют оценить масштабы этой торговли рыбой и солью. Так, например, по жалованной грамоте Свияжского Богородицкому монастырю от 25 мая 1584 г. монахам дозволялось иметь на Волге судно и ежегодно нагружать его в Астрахани десятью тысячами пудов соли или рыбы. Скорее всего объемы вывоза этих продуктов из города другими монастырями, например Казанским Зилантовым (Платовым), Суздальским Спасо-Евфимьевым, Троице-Сергиевым, а также купцами были такими же или даже большими [История Татарии 1937: 159, 156; Каштанов 1997: 45, 49]. По данным А. Юхта и А. Логачева, в XVII в. добыча соли в астраханских самосадочных озерах достигала 1–1,5 миллионов пудов в год [Юхт, Логачев 1958: 13]. По мнению Э. Л. Дубмана, во второй половине XVI в. размеры добычи соли в Астрахани составляли никак не менее нескольких сотен тысяч пудов [Дубман 1998: 55]. И. Саввинский приводил данные, согласно которым астраханский Троицкий монастырь в 1588 г. получил право беспошлинно сгребать "у Мочаговской соли" по 5 тысяч пудов "с году на год", а в 1592 г. сгребать у Мочаговского озера также беспошлинно 12 тысяч [Саввинский 1903: 18].

Соль была целью торговых поездок монастырских "старцев, слуг и людей", а также частных купцов. Например, в указной с прочетом грамоте Ивана IV в города от Владимира до Астрахани о беспошлинном пропуске большого судна Спасо-Евфимьева монастыря (1 февраля 1578 г.) конечным пунктом его маршрута (после Астрахани) указывалась "Астараханская Соль" [Каштанов 1997: 45]. В жалованной проезжей и заповедной грамоте Иванам архимандриту Троице-Сергиева монастыря Ионе на беспошлинный проезд от Нижнего Новгорода До Астрахани и обратно двух монастырских судов (8 июля 1578 г.) сказано: "А как те троетцкие Сергиева монастыря старцы ли купчины, или приказщики придут в Асторохань и к Мочаковской соли, и к рыбным учюгом и учнут у Мочаковской соли в те свои два судна соль нагребати собою, или в те свои два судна накладут рыбы, и астороханские воеводы наши и дьяки на троетцких старцах и на купчинах, и на слугах на монастырских с тое рыбы и с соли згребные и весчие пошлины, и иных никоторых пошлин не емлют. А учнут троетцкие Сергиева монастыря старцы или купчины, или слуги в те свои два судна нагребати из нашие из готовые из гребные соли, и с тое соли платити им в нашу казну нашу згребную пошлину для тово, что от згребанья казаком наем дают из нашие казны; а весчие пошлины и иные никоторые пошлины из готовые з гребные соли по тому ж Троетцкие Сергиева монастыря старцы и купчины, и слуги не дают" (цит. по [Каштанов 1997: 49]).

Из этого документа видно, что соляные промыслы, вероятно, находились в ведении казны. Монахам не нужно было платить пошлину за соль, которую они добывали сами, однако следовало оплатить труд наемных казаков, которые сгребали соль для казны, в том случае, если монахи стали бы забирать ее. О работающих "у Мочаковской соли" (т. е. соляного озера) из найма "казаках", сгребающих соль для казны, сообщается и в грамоте Троице-Сергиеву монастырю от 15 марта 1588 г. [ААЭ 1836: 406, № 336; Дубман 1998: 42]. О том, что астраханские соляные промыслы находились в ведении казны, свидетельствуют и более поздние документы: солепромышленники приезжали и сами нагребали соль, платя в казну по алтыну со 100 пудов [Коломинский 1913: 118]. В приложении к письмам англичанина Артура Эдвардса (вторая половина XVI в.) сказано, что плата казне с одного пуда астраханской соли составляла 1 пенни [Английские 1938: 237].

Казенная принадлежность соляных месторождений в эпоху русского господства позволяет предположить, что и в ханский период они также принадлежали казне (астраханского хана), а их эксплуатация была организована сходным образом. Косвенно о принадлежности соляных озер казне до 1554–1556 гг. свидетельствуют названия некоторых из них. Так, Тинакские соляные озера назывались среди местных татар Ханскими. Правда, Ключаревская летопись (30-е годы XIX в.) объясняет это название весьма своеобразно: "Город сей (Астрахань. — И.З.) пред прочими имел уважение от Ханов Бахчи-Сарая и в летнее время ежегодно был посещаем ими и с семействами: поэтому грязи и По ныне называются от татар Ханскими, а от русских Тинакские соляные озера" [Ключаревская летопись 1887: 3]. В Крымском ханстве соляные озера, как и прилегающие к ним деревни, также принадлежали лично хану (назывались они ерз мирие ), были в казенном ведении, выволочка из них соли являлась повинностью, льготы по которой обеспечивались специальными тарханными ярлыками. Ф. Ф. Лашков, однако, сомневался, что ханы владели этой землей на правах полной собственности. Часть соляных озер в Крыму принадлежала ширинским беям [Лашков 1895: 71–72, 75].