Илья Зайцев - Астраханское ханство

Как видим, стремление ханов выйти в плодородные районы Прикубанья наталкивалось на сопротивление "Черкас". Сам Менгли-Гирей в июле 1498 г. писал в Москву, что готовит поход на Орду весной следующего года (время наибольшей бескормицы в степи) и что "Ахматовы дети истомны учинилися" [РИО 1884: 263]. В том же, 1498 г. московский посол Б. Челищев привез в Москву из Крыма ответ Менгли-Гирея на послание Ивана III. Хан писал великому князю: "И нынеча недругов наших, Ахматовых детей, вести похочешь отведати: в его улусе велми голод учинился, пошли под Шемахейскую сторону Сеит Махмут, брат его Багатырь из Гирей выбежали, пришод в Васторохани за городом стоят, слуги их голодны и пеши и безсилны стоят". В письме своим послам в Москве Казимирю и Хозяшу хан добавлял: "Недруги наши, Ахматовы дети, Ших-Ахмет, к Шемахейской стороне пошли; Сеит Махмут с братом с Багатырем в Вастарахань пришли, а Абдыл Керим царь в город их не пустил, за городом стоят, а кони у них либивы, а слуги у них голодны". И злорадно отмечал: "…а истомного дела мне нет, вотчина наша добра здорова стоит, и ныне Богу моляся опроче Черкас дела нам нет" [РИО 1884: 279].

Таким образом, дети Ахмеда разделились: часть пошла в поисках корма для скота в сторону Шемахи по берегу Каспия, а часть решила прибегнуть к помощи богатой Астрахани. Перед лицом неурожая ордынцы были бессильны. В переводе устного сообщения посольства Менгли-Гирея польскому королю Яну Ольбрахту (22 апреля 1500 г.), сохранившегося в составе так называемого Загребского кодекса (рукопись 4с.6 архива Хорватской Академии наук в Загребе), ситуация в "Престольном владении" в это время описывается так: в Заволжской Орде (так поляки называли Большую Орду) "rosstargnalyszya panovye myedzy ssoba у zabraly Bazar, у spolovicza bazaru poschey do Czirkass. Druga polovicza rosstargnalyszya myedzy gymy" [Hamm 1952] (см. также [Materialy 1966]).

Летом 1500 г., по сведениям Менгли-Гирея, в Орде собирались пасти скот между Доном и Днепром — на территории, формально принадлежащей Крымскому хану и далекой от мест кочевий Большой Орды [РИО 1884: 301]. Орда столкнулась с весьма серьезной проблемой: этот жизненно важный для нее шаг угрожал столкновением с османами — сюзеренами крымского хана. В Орде совершенно справедливо не сомневались в отказе Менгли-Гирея от уступок.

В этой непростой ситуации Шейх-Ахмед, один из сыновей Ахмеда, решает обратиться непосредственно к туркам, чтобы получить разрешение из первых рук. В августе 1500 г. в Москву прибывают письма Менгли со следующей информацией: "Да пришол от Ших-Ахмет царя из Орды посол в Кафу к Шахзоде, Куюком зовут, с тем, чтобы еси велел нам покочевати к Непру; а там нам недобро кочевать, многие с нами брани чинят от Нагай и от Черкес. И ты бы нам велел к Непру покочевать; а не велишь нам к Непру кочевать и нам таки кочевать ж. И Шагзода ему отвечал так: то земли и воды не мои, а земли и воды волного человека царя Менли-Гирея; будешь царю Менли-Гирею брат и друг, и ты и мне брат и друг; а яз тебе не велю кочевать к Непру; а то ведает отец мой" [РИО 1884: 321].

По версии И. Кубенского, наследник Баязида отвечал Куюку так: "…яз тебе к Непру не велю кочевать, а то ведает отец мой да царь Менли-Гирей, земли и воды ко Непру пришли Менли-Гиреевы" [РИО 1884: 323]. Османы, верные своей ставке на Менгли-Гирея, не пожелали менять ситуацию в пользу врагов крымского хана. Социально-экологический кризис в "Престольном владении" привел к бегству населения из ордынских улусов в Крым (так было и в 1465 г., когда победа Хаджи-Гирея на Дону привела к оттоку большого количества населения из Орды в Крым). В августе же 1500 г. И. Кубенский доносил в Москву: "Да пришел, государь, из Орды к Менли-Гирею ко царю служити Ебага улан с братом, Ченбулат улановы дети, до Кирей Менглишиков сын Китай; а с ними, государь, пришло душ с три тысячи, а голодны и наги добре. А Орду, государь, сказывают в Пяти-Горах под Черкасы, о голодну кажут и безконну добре; а межу себя деи царь не мирен с братьею" [РИО 1884: 322–323]. В послании И. Кубенского, которое привезли в Москву в октябре 1500 г., он повторял эти сведения: "А Орду, государь, кажут в Пяти-Горах под Черкасы, а голодна деи и безконна добре" [РИО 1884: 332–333].

Осенью 1500 г. бегство из Орды в Крым продолжается: по сведениям И. Мамонова, к Менгли-Гирею приходит "Молзозода болшой молна базарской Ахматовых детей" [РИО 1884: 354], т. е. главный мулла ставки потомков Ахмеда. Он сообщил хану, что Шейх-Ахмед готовит грядущей зимой ("а ныне на синем леду Дон перейдем", т. е. зиму 1500/01 г. Шейх-Ахмед готовился провести на Дону) совместный поход на Крым с литовским великим князем, а также снова пытается обойти Крым в вопросе о кочевьях на Днепре.

На этот раз Шейх-Ахмед решил направить посла непосредственно к султану Баязиду. К нему он "посылал о том, чтобы им кочевать за Днепром на том поле от Белгорода". Но "турецкой на том поле Ши-Ахметю кочевать не велел и посла сказывает Ши-Ахметева не чтив отпустил" [РИО 1884: 354]. Менгли-Гирей объявляет на полуострове мобилизацию всех воинов старше 15 лет в 15-дневный срок, при этом призванные "доспеху и корму бы есте с собою имали много". Согласно информации И. Мамонова, "Менли-Гирей… царь сказывал… что посылал к турскому к Баязыт салтану, да и кафинский салтан к отцу своему к Баязыт салтану, сказывает царь посылал о том, что Ши-Ахмет царь хочет кочевать на их сторону к Непру. И турской ко царю грамоту прислал с тем: пойдет Орда, Ши-Ахмет царь, к вам, и ты бы с ним один на бой не поспешил. Да того бы еси отведал, каковы и колко их; да послал бы еси ко мне весть. А перейдет Орда за Днепр, и яз своих людей от Белагорода на них пошлю, а вы бы в ту пору с своей стороны на них пошли" [РИО 1884: 356–357]. В третьей грамоте И. Мамонова говорилось: "Орда нынеча худа… прикочевала к Дону за тем, что Муртоза ныне в Тюмени, а с Муртозою Азика князь; а Тюмень и Черкасы Орде недруги, и там ся Орда отвселя блюдет, затем там и не пахали. А слух, государь, таков, что Ши-Ахмет сюды и не хотел, да улусы не захотели быти под Черкасы, и Ши-Ахмет с ними покочевал к Дону" [РИО 1884: 358; Карамзин 1998: 306, примеч. 520].

В августе 1501 г. войска Менгли-Гирея и Шейх-Ахмеда встретились на Дону у устья реки Тихая Сосна. Однако столкновения не произошло. Менгли-Гирей, сам испытав недостаток корма для лошадей ("а конь устал, а корму не стало", "нынеча есмя потомилися, да и коне у нас истомлены добре и голодны есмя"), не торопился вступать в битву со все еще сильным, хотя и в значительной мере обескровленным противником. "Ши-Ахмет, недруг наш, охудел… а худы нынеча добре и пеши, и наги", — писал крымский хан в Москву, оценивая обстановку в Орде [РИО 1884: 368].

Осенью 1501 г., после безуспешного "стояния" на Дону, Менгли-Гирей получил сведения, что зимовать Орда будет "на Усть Семи, а около Белгорода". В послании Ивану III крымский хан пишет: "И яз велел пожары пускати, чтобы им негде зимовати; ино рать моя готова вся" [РИО 1884: 377]. Тактика выжженной земли была не нова в степной войне. Еще в начале 80-х годов XV в. Менгли-Гирей советовал киевскому наместнику Ивану Ходкевичу пустить пожар на Самаре и Орле — местах кочевий Большой Орды ("доколь весна не зайдет, около Олера а около Самара пожар вели пустити" [Сборник Муханова 1866: 24; Литовская метрика 1910: 327]).