Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

Личная зависть и консервативные инстинкты оказывались на руку Гитлеру на любой стадии его перехода к личному контролю. Он умело пользовался ими, в то же время ограничивая развитие любого управляющего органа, который мог бы сдерживать его амбиции. В 1935 году генеральный штаб был восстановлен, но ему не дали всех прав старого главного генерального штаба. В военных вопросах он подчинялся главнокомандующему сухопутных сил, а политическая сфера была закреплена за военным министерством. Бломберг, помимо того что он исполнял обязанности военного министра, был назначен еще и главнокомандующим вермахта (всех вооруженных сил в целом).

Верховное командование вермахта (Oberkommando der Wehrmacht — ОКВ) решало теперь все политические и административные вопросы, которыми ранее занимались все три службы. В него добавили небольшое управление «национальной обороны» (Landesverteidigung), которое занималось пограничными вопросами между политикой и стратегией, а также взаимодействием трех служб. Казалось, был сделан шаг к созданию генерального штаба вермахта, но теоретическим аргументам к дальнейшему развитию со всех сторон были противопоставлены другие соображения.

Такое развитие событий было бы не по нраву армейскому верховному командованию сухопутных войск (Oberkommando des Heeres, — ОКХ), поскольку преуменьшало его роль и лишало статуса наследника старого генерального штаба. Его представители утверждали, что было бы неблагоразумно подчинять давно существующую организацию только что созданной и к тому же носившей явно любительский характер. А поскольку военные проблемы Германии носили в основном наземный характер, то и решать его должно было армейское верховное командование. В этом их поддерживали члены верховного командования военно-морского флота с присущим им презрением к «сухопутным крысам», а также занимавший еще более личную позицию Геринг, главнокомандующий военно-воздушных сил. Бломберг, не желавший давать повода к конфронтации, постоянно подчеркивал, что новый координационный орган небольшой, и он не предназначен для того, чтобы «давить сверху». Что до Гитлера, то хотя он и хотел уменьшить роль армейского генерального штаба, но не желал замещать его функции вышестоящим генеральным штабом, что помешало бы его личному контролю. Поэтому он воздерживался от шагов по укреплению генерального штаба вермахта, и после того как руководство ОКВ с отставкой Бломберга буквально лишилось головы, Гитлер позаботился, чтобы оно оставалось простым «бюро» в его личном подчинении.

Вопрос контроля за стратегией оставался пока в ведении верховного командования сухопутных сил, также широко подчиненного Гитлеру. Но он постоянно искал возможности уменьшить его влияние, чтобы и дальше удовлетворять свои амбиции «великого стратега» и самостоятельно передвигать фигуры на доске.

Очередной шаг на этом пути был сделан зимой, когда Гитлер отменил правило (существовавшее с 1813 года), согласно которому начальники штабов несли совместную ответственность за принятие решений с командующими войсками и могли при этом официально высказывать иное мнение. Это позволяло им обращаться в вышестоящие инстанции через голову своих командующих. Но согласно новому уставу начальник генерального штаба сам не имел права голоса и не мог высказывать свое независимое мнение, строго подчиняясь главнокомандующему сухопутных сил. Такие правила уменьшили его роль, а также роль всех других штабных офицеров.

С первого взгляда кажется любопытным и странным, что на место Фрича был назначен такой человек как Вальтер фон Браухич и что он принял это предложение. Сам он демонстрировал подозрительную лояльность прежнему республиканскому режиму и был склонен занимать либеральную позицию в политических и экономических вопросах, открыто критикуя нацистов. Ни ограниченность юнкеров, ни фанатизм нацистов его не привлекали. В то же время он прославился как человек безупречной чести и уж точно не карьерист. По этой причине, а также благодаря чувству справедливости и расположенности к окружающим, Браухич пользовался безграничным доверием своих коллег и подчиненных. Принял ли он в феврале 1938 года предложение Гитлера исходя из личных амбиций (ведь ставка была так высока) или из тех соображений, что на новом месте сумеет стать еще более полезным своему делу? В пользу второго, более благородного толкования говорит тот факт, что он сохранил хорошие отношения с Фричем после его отставки и не раз отзывался о нем добрым словом, что не могло понравиться нацистскому руководству. Впрочем, события вскоре показали, что Браухич вступил на весьма скользкую почву, на которой очень трудно удержаться и не потерять равновесия.

Выбор Браухича был компромиссом. Гитлер подумывал о назначении Рейхенау, но Рундштедт и другие генералы сказали ему, что в армии этому многие воспротивятся. Браухича же воспринимали в целом как здравомыслящего и прогрессивного военного — хотя он и был «артиллеристом», но лучше большинства других высших офицеров осознавал потенциал танковых войск. В иных отношениях он также был менее консервативен, чем представители школы Фрича. Популярность во всех видах войск играла ему на руку, ибо помогала отвести подозрения в политических мотивах в переменах высшего руководства и в той внутренней борьбе, что им предшествовала. Его скромность и непритязательность позволяли надеяться, что им будет манипулировать легче, чем Фричем.

Но вскоре Гитлер обнаружил, что Браухич хоть и отличается вежливыми манерами, но, как и Фрич, не расположен допустить, чтобы на армию оказывали влияние политики. Браухич предпринял ряд мер по социальному обеспечению вышедших в отставку солдат, но старался держаться подальше от нацистских организаций. Он усилил дисциплину, хотел ускорить процесс обеспечения и оснащения вооруженных сил, но в то же время тормозил политику нацистов, направленную на скорейшее втягивание страны в вооруженный конфликт. В этом его поддерживал генерал Бек, тогда занимавший пост начальника генерального штаба. Бек, опытный военный и сильный человек, принадлежал к «антитанковой» школе, поэтому в своем противостоянии агрессивной политике Гитлера был склонен недооценивать того, что Гитлер мог бы добиться с помощью нового оружия.

После того как Гитлер ясно дал понять, к чему стремится, Браухич в начале августа вызвал всех высших офицеров на совещание и сообщил о том, что Бек составил меморандум, который, если его одобрят, будет отослан Гитлеру. Затем Бек зачитал меморандум. В нем говорилось, что политика Германии должна быть направлена на избежание риска войны, особенно по такому «незначительному вопросу как Судетская область». В меморандуме отмечалась слабость германских вооруженных сил и их малочисленность по сравнению с тем, что им может противостоять. Особенно подчеркивалось, что если даже Соединенные Штаты не примут непосредственного участия в конфликте, то, вероятнее всего, направят свои ресурсы на поддержку противников Германии вооружением и техникой.