Владимир Снегирев - Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

— Сейчас у нас все спокойно, — заверил его Шах Вали. — Однако недавно возникли определенные проблемы, связанные с поисками правильных путей для решения вставших перед революцией вопросов. Положение усугублялось тем, что Тараки насаждал культ своей личности, сколачивал вокруг себя группировку, состоявшую из неопытных и непроверенных элементов. Нарушалась законность. Служба безопасности беспричинно арестовывала многих невинных людей. Эти вопросы стали предметом обсуждения в руководстве партии. Когда Тараки увидел, что партийное руководство его не поддерживает, он организовал заговор с целью убийства Амина.

— А как было установлено, что имел место заговор? — спросил Громыко. — Или это просто предположение?

— План убийства обсуждался в штаб-квартире службы безопасности, и один из верных партии товарищей предупредил товарища Амина.

Далее Шах Вали поведал советскому министру о подробностях инцидента во дворце, когда был убит Тарун, особо подчеркнув, что посол Пузанов в разговоре с Амином по телефону заверил, что тому ничего не грозит, если он приедет на встречу.

— Вы считаете, что это было преднамеренно организовано тогда, когда там находился советский посол, ничего не зная об этом? — мрачно уточнил Громыко.

— Дело обстояло таким образом, что когда советский посол заверил Амина в том, что ему ничего не угрожает, Амин приехал, но он был со своей охраной.

— А где сейчас Тараки? — сменил неприятную тему министр.

— В Кабуле, — туманно пояснил Шах Вали.

Переворот в Кабуле стал неожиданностью для США, еще больше запутал и без того мутную ситуацию. Из рассекреченных документов того времени видна растерянность дипломатов и разведчиков, эти документы (телеграммы из посольства, аналитические записки спецслужб) хотя и содержат довольно полную информацию о случившемся, но очень аккуратны в оценках и еще более осторожны в прогнозах. Так, 17 сентября Амстутц, ссылаясь на разговоры с дипломатами и осведомленными афганцами, сообщал в Госдепартамент: «Советы не в восторге, но, возможно, сознают, что в данный момент у них нет иного выхода, как поддерживать амбициозного и жестокого Амина… Теперь Амин — это все, что им осталось… Он является единственным орудием, с помощью которого Москва может защищать “братскую партию” и сохранить “прогрессивную революцию”».

На следующий день временный поверенный в новом послании государственному секретарю США отважился на прогнозы. «Кризис еще не закончился, — писал он. — Вполне возможно, что между основными воинскими частями ДРА может начаться гражданская война под руководством сторонников Тараки или других неаминовских элементов. Одно афганское официальное лицо вчера в беседе с работником посольства конфиденциально назвало руководство “кучкой скорпионов, смертельно кусающих друг друга”». Говоря об Амине, Амстутц неожиданно прибег к недипломатическому обороту: «Я считаю, что его шансы умереть в постели в преклонном возрасте равны нулю».

Как в воду глядел американский представитель.

В конце сентября он передал в Вашингтон, что есть сигналы из окружения нового афганского лидера о его желании «улучшить отношения с правительством США». Об этом же информировали Вашингтон источники по каналам спецслужб.

Аналитики ЦРУ и других разведывательных ведомств США тогда же подготовили секретный меморандум, в котором попытались заглянуть за горизонт, предсказать, как станет развиваться ситуация на Среднем Востоке и что может предпринять Советский Союз. Несмотря на то, что этот документ составлен в очень осторожных, обтекаемых выражениях, там есть прямое указание на то, что «в скором времени советское военное присутствие возрастет». Правда, следующие фразы в этом же абзаце как бы дезавуируют сказанное: «Мы не видим никаких признаков того, что советская сторона готовит наземные войска для масштабной интервенции в Афганистан».

Вообще, этот документ, попади он тогда в руки советских генералов, немало бы их озадачил. С одной стороны, он предупреждал, что Советы уже ввели один батальон десантников и расположили его на авиабазе в Баграме, а также якобы дали прямое разрешение на участие в боевых действиях экипажам своих боевых вертолетов и танков. С другой стороны, там говорилось: «Мы не верим в то, что Москва будет использовать свои войска для борьбы с мятежниками». С одной стороны, руководители СССР «хорошо сознают те нескончаемые военные и политические трудности, которые их ждут, если ввод войск будет осуществлен». С другой стороны, «очевидно, что сегодня интересы Советов в Афганистане более амбициозны, чем до переворота в 1978 году. Становление марксистского государства в Афганистане Москва рассматривает теперь как важный фактор утверждения своих стратегических и политических интересов в регионе».

Такое впечатление, что аналитики разведывательных ведомств, принимавшие участие в работе над этим документом, таким образом подстраховывали себя на случай любого развития ситуации в будущем. Ясности насчет поведения Москвы на ближайшую перспективу у них не было.

Но это и неудивительно. Потому что такой ясности тогда не было и у самой Москвы.

Из меморандума также видно, что оперативники ЦРУ не зря ели свой хлеб. Они отследили контакты КГБ с находившимися в Западной Европе парчамистами. По этому поводу авторы документа замечают, что советские представители убеждали оппозиционеров вернуться в Афганистан, обещая им поддержку вплоть до организации военного переворота. Не исключено, что кто-то из находившихся в эмиграции лидеров «парчама» вольно или невольно сливал информацию американцам.

Формально Штаты находились в дружественных отношениях с ДРА и даже продолжали оказывать афганцам экономическую помощь, правда, в скромных размерах. Последним крупным американским политиком, навестившим страну в июле, был заместитель госсекретаря Ньюсом, который подписал соглашения о завершении с помощью США строительства энергоирригационного комплекса в Гильменде и о содействии в производстве пшеницы. Но за кулисами официальной политики уже вовсю разворачивалась тайная стратегия поддержки вооруженной оппозиции. Тех самых исламских радикалов, которые спустя двадцать лет станут главными врагами Америки.

Джинн был выпущен из бутылки.

О последних днях основателя НДПА известно мало. Судя по некоторым свидетельствам, в Москве, кажется, довольно быстро смирились с этой потерей. Нет никаких документов или устных рассказов, которые говорили бы о том, что разрабатывались какие-то серьезные планы по силовому освобождению Тараки. Скорее всего, КГБ уже посчитал его карту битой.