Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Полагаю, следует прокомментировать и ту форму, в которую облечено мое повествование.

Личный исследовательский опыт взгляда на историю Крымского ханства «изнутри» — то есть, попытка увидеть мотивы действий героев и дать оценки событиям с точки зрения их современников — показался мне весьма ценным: он открыл такие ракурсы и закономерности, которые обычно остаются незамеченными. Я, конечно, не заблуждаюсь на тот счет, что сегодня можно досконально постичь образ мыслей человека XV или XVI столетия: для этого безвозвратно забыто слишком много незначительных нюансов, в сумме своей определявших сознание людей той эпохи. Однако даже в простейшем приближении подобные попытки могут оказаться весьма плодотворными для формирования всестороннего представления об историческом процессе (излишне уточнять, что успех такого опыта напрямую зависит от массива сведений, накопленных исследователем по данной теме). Вследствие этого книга получилась осознанно «пристрастной»: автор «болеет» за своих героев, разделяет их устремления, принимает оценки, которые дают событиям их участники, и пытается взглянуть на окружающий мир их глазами.

Всё это и определило научно-популярный жанр произведения: он позволяет напрямую вплетать в ткань авторского повествования бытовавшие в то время мнения, оценки и настроения, благодаря чему читатель получает возможность более полно ощутить атмосферу, в которой происходят описываемые события. Работа над таким текстом оказалась непростой; пожалуй, изложение по академическим стандартам либо свободная беллетристика задали бы меньше труда автору, которому приходилось неизменно выверять строгий баланс между живой подачей материала, обстоятельностью повествования и документальной достоверностью (бескомпромиссное стремление к которой и обусловило то, что текст снабжен справочным аппаратом и, по мере надобности, дополнительными комментариями).

К использованию научно-популярной формы был и еще один важный довод.

Нельзя сказать, что Крымское ханство остается вне поля научных исследований: в мировой исторической науке существуют целые школы, специализирующиеся на темах, связанных с историей крымско-татарского государства XV–XVIII столетий. В этой области есть свои признанные авторитеты, и специалисты без труда узнают в книге положения из хорошо известных в научном мире работ. Исследования, так или иначе касающиеся истории Крымского ханства, ведутся во многих научных центрах мира, однако исключительно редко становятся достоянием широкой общественности. Занимаясь популяризацией научных знаний по данной теме как в силу личной увлеченности, так и по долгу службы [2] (Олекса Гайворонський — заступник директора Бахчисарайського державного історико-культурного заповідника з наукової роботи (Прим'ітка редакції)) , я вынужден с грустью констатировать, что хороших общедоступных книг о Крымском ханстве, которые можно было бы смело рекомендовать читателю-неспециалисту, практически не существует — несмотря на растущий интерес к этой теме, проявляемый и крымскотатарской общественностью, и многочисленными посетителями крымских исторических памятников, и широким кругом любителей исторической литературы в целом. Безусловно, не автору судить, насколько его произведение способно восполнить этот пробел, однако задача ознакомления читающего сообщества с основными материалами специальной литературы показалась мне достойной того, чтобы посвятить ей несколько лет работы над этой книгой, а затем продолжить работу над последующими томами цикла.

Параллельно с описанием длительного историко-политического процесса я стремился создать на страницах своей книги серию живых исторических образов крымских правителей XV–XVI столетий. Эта задача представляется мне весьма важной, ибо популярное представление об истории Крыма сильно обеднено отсутствием в нем тех ярких фигур крымских ханов, что предстают перед исследователем в источниках. Пространные повествования и отдельные фразы, разбросанные по старым документам и историческим трудам, раскрывают настолько рельефные характеры и захватывающие фабулы, что рядом с ними тускнеет любой художественный вымысел. Хочется верить, что воссозданные в этом произведении образы исторических личностей помогут крымскому читателю различать и узнавать их — благо, в Крыму, изобилующем средневековыми памятниками, постоянно встречаются разнообразные поводы вспомнить имена тех или иных ханов.

Стремясь осветить исторический процесс через отношения задействованных в нем участников; ставя личность во главу повествования и стараясь отобразить характеры исторических деятелей настолько живо, насколько позволяет доступная о них информация, уместно вспомнить и тех людей, которые так или иначе прикосновенны к появлению этого издания.

Прежде всего, я хочу назвать здесь имя моей мамы Галины — первой читательницы этой книги и свидетельницы творческого процесса. Ей я и посвящаю свое произведение в благодарность за всё.

Этот труд не появился бы в его нынешнем виде без любезной помощи Марины Кравец из университета Торонто, открывшей мне библиотечные сокровищницы по ту сторону океана.

Книга написана в Крыму и для Крыма, но Константин Дорошенко заверил меня, что она не утратит своего интереса и за Перекопом — и это мнение деятельно подтвердили Павло Сачек и Надия Гончаренко, издавшие мою книгу в Киеве.

Хочу упомянуть и тех, с кем я делился замыслом произведения еще до его написания: Елену Каплюк, Евгения Петрова, Лидера Эмирова, Наримана Абдульваапа, Велядие Чапчакчи, Улькер Алиеву, а также всех, чье содействие помогло мне представить свою работу уважаемому читателю.

Отдельного слова заслуживает вклад замечательного киевского художника Юрия Никитина, иллюстрировавшего книгу серией портретов «повелителей двух материков».

Четыре портрета из девяти (Менгли Герай, Девлет Герай, Мехмед II Герай и Гази II Герай) написаны по мотивам османских миниатюр и европейской гравюры XVI столетия, изображающих перечисленных правителей. Остальные пять изображений — творческая реконструкция, созданная художником с учетом рекомендаций автора, в которых учитывались и редкие описания внешности того или иного хана в письменных источниках, и запечатленный в средневековой графике облик его ближайших родичей, а порой и косвенные данные о мангытском (ногайском) либо черкесском происхождении его матери.

В отличие от текста, представленные портреты не претендуют на окументальную достоверность (ведь даже те старинные миниатюры и оавюры, о которых говорится выше, являются лишь условными книжными изображениями). Предназначение портретной серии иное: стать украшением моей книги и превратить перечень ханских имен в созвездие ярких индивидуальных образов.