Борис Ковалев - Оккупация

Московский митрополит Сергий еще 22 июня 1941 года призвал верующих встать на защиту своей родины от немецких поработителей. В своем послании, датированном 14 октября 1941 года, он с возмущением писал о сотрудничестве русского духовенства на оккупированной территории с немцами и грозил подобным отступникам церковным судом. [594] Поспеловский Д. В. Указ. соч. С. 207.

Силы сопротивления в 1941 году хотя и признавали в своих донесениях в Центр, что церковная политика оккупантов находит поддержку у большинства населения, боролись с ней в основном физическими методами. В ряде населенных пунктов священники, невзирая на степень их вины, были расстреляны. [595] ГАНИНО. Ф. 260. On. 1. Д 19? Л. 56.

Советские органы государственной безопасности в первые месяцы войны также видели в священнослужителях своих врагов. Все церковные мероприятия находились в поле внимания советской агентуры. Согласно Указанию НКВД СССР от 18 февраля 1942 года № 64 «О задачах и постановке оперативно-чекистской работы», требовалось выявить состав церковных и сектантских организаций, возникших при немцах, определить, в чем выражается их вражеская работа, установить, как оккупанты используют эти организации, какие мероприятия они проводят по этой линии (открытие церквей и молитвенных домов, церковные браки, крещение и т. д.), кто из местных жителей является проводником этих мероприятий.

В директиве НКВД СССР от 12 мая 1942 года констатировался факт усиления влияния церкви на оккупированной территории России. В этих условиях было предложено провести ряд мероприятий. Среди них:

1. Разработка плана мероприятий по установлению связи с проверенной агентурой по церковникам и сектантам, оставшейся на территории, занятой противником, а также по заброске в тыл противника имеющейся агентуры по церковной линии.

2. Использование агентуры для получения широкой информации о деятельности церковников и сектантов в оккупированных местностях, о месте нахождения церковных и сектантских центров, их персональном составе, методах и мероприятиях немцев по использованию церковников во враждебных нам целях.

3. Распространение в тылу врага листовок патриотического содержания, подписанных руководством православной церкви.

Перед наиболее квалифицированной агентурой из духовенства была поставлена задача проникнуть в церковные центры и внутри их повести борьбу за руководство церковными организациями, склоняя духовенство к признанию церковной власти Московской патриархии.

Данная директива была подписана заместителем наркома внутренних дел СССР.

Хотя перелом во взаимоотношениях Русской православной церкви и советской власти произошел лишь в 1943 году, уже с начала 1942 года подпольщики, отрезанные от Центра и не имевшие с ним надежной связи, пытались наладить ее со служителями культа. Первоначально через своих агентов определялся тот круг священников, который в своих проповедях занимал по отношению к немцам нейтральную или негативную позицию. Затем им рассылались письма с разъяснением того, что настоящая война является отечественной и для победы над злейшим врагом православного народа требуется объединение всех, кто любит Россию. [596] Там же. 201. Л. 67.

По воспоминаниям комиссара 5-й партизанской бригады И. И. Сергунина, трагизм заключался в том, что многие священнослужители, не принимая фашистской идеологии, боялись партизан и не доверяли им, считали их бандитами. Несмотря на это, некоторые священники согласились в своих проповедях говорить о неизбежности победы русского оружия и служить молебны за здравие односельчан, находящихся в Красной армии.

После избрания Сергия в патриархи всея Руси в 1943 году немецкие власти пытались сделать все, чтобы этот акт в регионах их влияния был объявлен недействительным. В Берлине прошло церковное собрание, представленное в основном эмигрантами. «Архиерейское совещание иерархов Православной Русской Церкви», как оно себя официально назвало, приняло резолюцию и воззвание. В них утверждалась незаконность избрания патриарха Московского. Этот акт назывался не церковным, а политическим. Сергий и его сподвижники обвинялись в том, что они — простые марионетки безбожной власти, принимающие «дары от сатаны». Воззвание утверждало, что совещание — это честный, правдивый голос «наиболее свободной части русской церкви», никакой внешней силой не продиктованный.

Совещание приняло решение добиваться следующего:

1. Свободного развития православия во всех оккупированных областях и объединения всех сил «под одним общим церковным возглавлением», то есть под эмигрантским Карловацким синодом.

2. Активизации духовенства в борьбе против коммунизма.

3. Предоставления вывезенным в Германию русским рабочим «свободного удовлетворения всех церковных нужд».

4. Введения института военных священников при всех русских воинских подразделениях в германской армии, с тем чтобы ими ведал тот же Синод, который именовал себя здесь «Русским церковным центром».

7. Широкого издания духовной литературы для перевоспитания народа, подвергшегося «растлевающему действию большевистского влияния».

8. Создания миссионерского комитета по борьбе с большевистским безбожием.

9. Организации регулярных религиозных радиопередач.

10. Организации духовных библиотек.

11. Предоставления Церкви права открывать духовные школы, семинарии, пасторские курсы. [597] Поспеловский Д. В. Указ. соч. С. 208–209-

Однако экзарх Сергий убеждал немцев в том, что необходимо признать избрание патриарха и использовать его в антибольшевистской пропаганде: допущение патриарха, возрождение Церкви, мол, является доказательством полного банкротства коммунизма.

Практически одновременно с активизацией деятельности православной церкви в Советском Союзе на оккупированной территории России шел процесс становления Русской Освободительной армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Власова.

В конце 1942 года во время своей поездки по оккупированным районам России генерал А. А. Власов встретился с митрополитом Рижским Сергием. Последний выдвинул идею о необходимости создания в занятых немцами областях Святейшего синода во главе с одним из иерархов Русской православной церкви. Сергий выражал опасения из-за активизации эмигрантов-карловчан (Русская зарубежная православная церковь). Он отмечал, что карловчане, давно оторвавшись от российской действительности, в работе с населением обнаружили свою полную непригодность и зависимость от немецких властей. Власов в беседе с экзархом Сергием заявил следующее:

«Религия — личное дело каждого русского человека. Религия должна быть свободной. Верить — дело личной совести каждого». [598] ЦГАИПД. Ф. 0–116. Оп. 9. Д 1278. Л. 11.