Борис Ковалев - Оккупация

Но были и такие, которые, проявляя “ревность не по разуму”, молились за Адольфа Гитлера, устраивали торжественные богослужения в “юбилейные” дни захвата немцами селений, чтили власть предержащих, получали от них подарки.

Наконец, были просто предатели Родины, такие, как священник Амозов, которые неистовствовали по отношению к Советской власти и Ленинградскому иерарху.

При наступлении частей Красной армии они бежали с немцами, грабя храмы, забирая священные сосуды и антиминсы. Таковыми были прот. Кудринский из с. Рождествено, о. Лаптев из Орлино». [603] Шкаровский М. В. Указ. соч. С. 406.

Безусловно, с самого начала оккупации нацисты относились к русской духовной жизни неоднозначно и крайне непоследовательно. Церковью играли, церковь использовали. Но что все же заставляло русских священнослужителей активно сотрудничать с немецко-фашистскими оккупантами? Многие из них, арестованные советскими органами государственной безопасности, так отвечали на этот вопрос:

«Во-первых, это материальная заинтересованность. Мы были обеспечены службой и получали за нее гораздо больше материальных благ, чем при советской власти. Во-вторых, нам нравилось, что мы вновь стали уважаемыми членами общества, ну а в-третьих, практически все из нас подвергались репрессиям со стороны коммунистов». [604] АУФСБСО. Д 9335. Л. 38 об.

Пользуясь тем, что церковь в предвоенные годы в СССР оказалась на грани уничтожения, нацисты всячески пытались использовать ее в период оккупации для своих целей. Церковь рассматривалась ими как филиал министерства пропаганды, а священнослужители — как потенциальные агенты спецслужб. (Именно такая роль отводилась Русской православной церкви Москвы в Российской империи, Советском Союзе, так же она используется и в современной России. ― И. Д.)

Пренебрежительное отношение к христианству скрывалось у нацистских идеологов за лозунгами об «освобождении русской церкви от ига большевизма». Каждый факт сотрудничества православных священников и нацистов широко освещался в печати.

Советское сопротивление не сразу преодолело свое негативное отношение к Русской православной церкви — на первом этапе войны священники по инерции воспринимались как враги и потенциальные союзники Германии. Потребовалось время, чтобы в условиях вражеского тыла подпольщики и многие православные священники осознали разницу между пастырским служением и сотрудничеством с врагом.

Ребенок и война. — Дети в немецких разведшколах. — Беспризорники. — Организация школьного дела. — Новые учебные программы. — Учителя и ученики.

Одними из наиболее пострадавших в условиях нацистской оккупации были дети. Уже в первые недели войны советские органы государственной безопасности выявили факты использования детей и подростков нацистскими спецслужбами. Так, в специальном сообщении УНКВД по Смоленской области в Особый отдел НКВД Западного фронта от 4 сентября 1941 года давалась информация об использовании немецкой разведкой детей и подростков.

В нем говорилось:

«За последнее время германская разведка на Западном фронте практикует переброску через линию фронта детей и подростков с заданиями по разведке расположения наших аэродромов и частей Красной армии, а также для подачи световой сигнализации в местах скопления войск Красной армии и артиллерийских батарей». [605] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 2. Кн. 2: Начало. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М, 2000. С. 18.

Управлением НКВД по Смоленской области на линии фронта в районе Ярцево был задержан одиннадцатилетний мальчик Иван Петров. В ходе допроса Петрова удалось установить, что он совместно со своим товарищем, односельчанином Михаилом Абраменковым, пятнадцати лет, 16 августа 1941 года в лесу был задержан немецким офицером, который, выяснив их местожительство, предложил сходить за линию фронта и выяснить расположение частей Красной армии, обещая по возвращении выдать им вознаграждение: Петрову — две тысячи рублей, а Абраменкову — пять тысяч рублей, причем тогда же Петрову он подарил ботинки и чулки, а Абраменкову — рубашку.

Получив согласие ребят отправиться в расположение частей Красной армии, немецкий офицер выдал им ракетницу и пять ракет для подачи световых сигналов в ночное время о местонахождении войск Красной армии.

Перейдя линию фронта, Петров и Абраменков 17 и 18 августа беспрепятственно курсировали в расположении частей Красной армии. Абраменков записывал результаты наблюдений. В ночь на 18 августа, расположившись недалеко от одной из воинских частей Красной армии, они выпустили имеющиеся у них сигнальные ракеты.

Начальник Управления НКВД по Смоленской области майор госбезопасности С. Клепов отметил:

«Характерно, что на бродивших по линии фронта Петрова и Абраменкова никто внимания не обращал. При отдельных расспросах патрулировавших красноармейцев Петров и Абраменков объясняли, что они местные жители, и их без проверки отпускали.

Собрав нужные сведения, 19 августа с. г. Петров и Абраменков направились в расположение частей немецкой армии, по дороге Петров был задержан, а Абраменкову удалось скрыться. Меры к его розыску и задержанию приняты».

Подобные случаи были не единичными. Так, 3 сентября 1941 года в районе Вязьмы чекистами был задержан тринадцатилетний Николай Шалманов. По его показаниям, он, проживая в Смоленске, совместно со своими сверстниками Леонидом Соловьевым, Николаем Плисовым, Николаем Ивановым четыре раза посылался немцами на разведку в расположение частей Красной армии, за что оккупанты их кормили и поили вином.

Перед ними нацисты ставили задачу выявления месторасположения частей Красной армии и аэродромов.

Из показаний Шалманова:

«Кроме меня, Плисова, 13 лет, Иванова, 13 лет, и Соловьева, 18 лет, немцы также посылали из Смоленска Козюльского Виктора, 13 лет, его брата Козюльского Леонида, 16 лет, Иванова Евгения (брата Николая), 15 лет. Все они ходили в расположение частей Красной армии и приносили немцам требуемые разведывательные сведения».

В процессе вербовки немцы в первую очередь обращали внимание на беспризорных и безнадзорных детей. Так, отец задержанного чекистами Николая Шалманова находился в рядах Красной армии, а нерадивая мать его бросила. Из Смоленска в Вязьму он попал в поисках хоть какого-нибудь пропитания.

Вербовкой подростков для выполнения заданий гитлеровцев занимались и представители местной русской администрации. Так, задержанный Софоновским РО УНКВД 26 августа 1941 года Георгий Макуров из деревни Приселье Ярцевского района показал, что назначенный немцами староста Александр Лиличкин 10 августа вызвал его к себе вместе с Павлом Фроленковым. Староста предложил им идти к гитлеровцам и выполнить их поручение. Встретившие ребят немцы поручили им разведать, есть ли на реке Вопь переправа и имеются ли там красноармейцы. При попытке ребят отказаться немецкие офицеры угрожали им расстрелом. Макуров и Фроленков ходили в разведку, но по возвращении обманули немцев, заявив, что переправы и красноармейцев на реке Вопь не видели. За это немцы выдали им табак.